В свою очередь, он был с ней жесток. В глубине души Снейп негодовал, проводя жизнь в рабстве, метаясь между двумя хозяевами. Он презирал многих, как только распознавал их слабости. Однако сейчас, глядя на неё, наблюдая, как она всё глубже вбирала его член, не забыв заблаговременно наложить заклинание Histomalleus, чтобы исполнить обряд, Северус осознал, что это было вовсе не проявление слабости. Гермиона показывала ему своё искреннее желание. Её потребность отдавать. То же самое лежало в основе его собственных порывов в плане неё.
Взгляд Северуса стал стеклянным, когда он зачарованно смотрел на неё: как маленький кулачок Гермионы энергично и смело скользил по стволу, пока её голова ритмично покачивалась вверх-вниз. Нет, он совершенно точно её не заслуживал. «Если бы только она всё про меня знала, её бы давно уже здесь не было».
Орден точно так же использовал Гермиону — её амбициозность, желание помочь — в ещё одной манипуляции Дамблдора. Снейп крепко стиснул зубы и подавил набежавшие эмоции, от которых сжалось горло. «Чёрт! Надо взять себя в руки». Тем более он в любую минуту мог кончить.
— Гермиона, — прохрипел он, останавливая её, — ты нужна мне…
Быстро подтянув её наверх, Северус посадил её к себе на колени и сдвинул трусики в сторону, проскальзывая внутрь раскрытого тёплого отверстия.
Гермиона стала его спасением. Она пришла, как только он пожелал, готовая предоставить ему себя, даря краткое, но жизненно важное облегчение, которое сейчас всё быстрее к нему приближалось. И хотя мысль об отношениях с ней была столь же нереалистична, сколь и неприлична, это не мешало Северусу хотеть её — его личный луч света среди окружающей тьмы.
Усложняло всё лишь то, что, похоже, они вдвоём начали что-то чувствовать — так как оба всячески стремились к большему и в результате неизбежно сближались. Снейп знал, что рано или поздно это достигнет конечной точки. И понимал, что у него больше не будет шансов снова почувствовать к кому-то нечто подобное. Конечно, он находился в замешательстве.
«Но когда это началось?!»
Он испытывал вину.
«И что будет, когда всё закончится?!»
Ещё крепче сжав Гермиону в объятиях, он самозабвенно трахал её, пока не кончил и все его эмоции не вырвались на свободу.
Снейп казался ей таким измученным. Гермиона думала, что он почувствует облегчение, когда обряд наконец-то исполнится, но его сердце продолжало стучать, отбивая барабанную дробь напротив её груди. Она ждала, пока он успокоится.
— Тебе нравится заниматься со мной сексом, Северус? — прошептала Гермиона, касаясь губами его уха.
— Да, — сдавленно выдохнул он.
— Ты хотел бы… делать это… с кем-то ещё?
— Нет.
Ответ прозвучал ясно, чётко и незамедлительно. Она удовлетворённо вздохнула и опустила голову, прижимаясь к его шее.
Глава 18. Всё началось с преступления
Гермиона собиралась проявлять великодушие до конца. Так что, когда Северус потянулся к её промежности, чтобы отплатить той же монетой после того, как кончил сам, она остановила его, заверив, что ей это не нужно. Что ж, как выяснилось позже, на самом деле это всё-таки было необходимо. Поэтому на следующий день она отправила ему сову с вопросом, смогут ли они снова встретиться для «дополнительных занятий» в пятницу вечером. Намечалась их третья любовная встреча за эту неделю.
«Во имя Мерлина, что я творю?!»
Он не был её мужчиной — вообще-то он был её преподавателем. И она должна была выполнять свои обязанности, встречаясь с ним всего раз в неделю по просьбе Ордена, не более того.
Но всё давно уже вышло за рамки дозволенного. Достаточно было вспомнить, как после секса они остались в кресле и целовались перед камином. Она сидела у него на коленях, пока его член всё ещё находился внутри неё. Гермиона запустила пальцы в волосы Северуса и с наслаждением пробовала его губы на вкус… На самом деле она упивалась поцелуями. Впервые между ними всё происходило медленно и неторопливо, и она могла исследовать его, пробуя абсолютно всё, что ей приглянулось. Как, например, его веки — она облизывала их языком, от чего трепетали его длинные ресницы.
Гермиона и раньше целовалась с другими — на самом деле, даже несколько раз, но каждый раз с кем-то столь же неопытным, как и она сама. Северус, напротив, всегда был уверен в себе и непринуждён по сравнению с её предыдущими партнёрами. И всё же, судя по всему, он не возражал против такого неуклюжего исследования его тела с целью совершения оральных и тактильных открытий. Она обрисовала кончиками пальцев контур его внушительного носа, а затем проложила вдоль него дорожку из поцелуев. Гермиона сделала то же самое с его подбородком, облизывая и целуя челюсть вплоть до виска и трепетно лаская языком местечко под мочкой уха. Наконец она добралась до губ Северуса, которые на самом деле находила восхитительными. Гермиона постоянно возвращалась к ним, желая пройтись языком вдоль каждого изгиба, под каждым выступом, смакуя и посасывая их своими губами.
В конце концов, Гермиона захотела, чтобы он снова как следует её трахнул, но знала, что лучше об этом не просить. Какое-то время она довольно неестественно притворялась весёлой, а потом ушла в Гриффиндорскую башню. Всё тело возненавидело её: лоно беззвучно стонало, требуя облегчения, а половые губы распухли и намокли, желая большего. Её руки хотели обнимать кого-то, пока она засыпала. В конечном итоге пришлось обнять подушку, от чего Гермиона почувствовала себя подавленной и удручённой.
Северус ответил на её просьбу почти незамедлительно — на следующий же день. С этой минуты Гермиона волновалась всё сильнее и не могла объяснить причину такого поведения. Она тщательно готовилась к встрече, игнорируя сердитый стук Лаванды в дверь ванной комнаты — на самом деле, потратив намного больше времени, чем в любой другой раз перед их вынужденными свиданиями. Растирая по своему телу обильное количество ароматного геля для душа, она даже решила кое-что изменить в зоне бикини, пока не добилась там «аккуратного минимализма».
В довершение всего Гермиона оделась в красивую блузку и джинсы, уложила волосы, надела пару серебряных серёжек, которые мама подарила ей на семнадцатилетие, и почувствовала себя намного лучше, чем когда-либо за последние месяцы.
— Куда это ты собралась?
— Что?.. — обернулась она.
Рон лениво расположился в одном из кресел, листая журнал по квиддичу и перекинув ногу через подлокотник.
— Куда ты так вырядилась?
— Я не вырядилась, — она нервно провела рукой по волосам. — Просто ухожу заниматься.
— Только не говори, что снова с этим старым мерзавцем?
— Хм… Нет. Кое с кем другим.
— Можно я пойду с тобой?
— Что? — нахмурилась она.
— Вы ведь собираетесь писать эссе по Древним рунам? Я его ещё даже не начинал, в понедельник была тренировка…
— Нет, мы не будем писать эссе, — резко ответила Гермиона.
Уизли выглядел обиженным.
— Обычно ты всегда мне помогала…
— Ну, может быть, для разнообразия тебе пора начинать самому делать свою домашнюю работу?
Бросив на неё пренебрежительный взгляд, Рон продолжил листать журнал.
— Не знаю, что с тобой произошло за последние несколько месяцев, но ты изменилась.
— Большое спасибо, — она развернулась, собираясь уходить.
— Это был не комплимент.
Оглянувшись, Гермиона уставилась на него.
— Если слово «изменилась» подразумевает, что я больше не ношусь с твоими домашними заданиями, которые ты не способен сделать самостоятельно, потому что, по сути, вообще их не делаешь и не прикладываешь никаких усилий, то я рада таким «изменениям».
— Ты даже начала разговаривать как он.
— Как кто?
Рон задержал на ней взгляд.
Крепко стиснув зубы, Гермиона развернулась на каблуках и выскочила за дверь. Она кипела от негодования, пока шла по коридорам.