Вообще, информационное обеспечение проведения через Государственную Думу ассигнований на реализацию кораблестроительных программ стало одним из приоритетных направлений деятельности морских генштабистов[135]. «Молодые моряки очень убедительно показали нам, что надо в этом отношении сделать, чего добиваться, каковы должны быть условия, при которых отпущенные народные средства пойдут действительно на дело развития мощи государства, а не на кормление береговых и тыловых учреждений», — писал впоследствии октябрист Н. В. Савич, товарищ председателя комиссии по государственной обороне, выступавший докладчиком по морской смете вплоть до начала Первой мировой войны[136]. По нашему мнению, высшим достижением генмора на этом поприще явилось составление «Тактических оснований для установления потребного состава флота» к уже упоминавшемуся проекту «Закона об Императорском российском флоте» (1911)[137]. Приложенная к этому документу «Объяснительная записка» (приложение 11) стала если угодно первым полноценным концептуальным документом в области военно-морского строительства[138].
Однако, характеризуя работу Морского генерального штаба по подготовке обоснований программ военного кораблестроения, необходимо отметить, что при разработке планов строительства флота в предвоенные годы ясно обозначилась тенденция к отрыву оперативно-стратегических разработок генмора от реальной экономической и политической ситуации в стране.
Продиктованное опытом Русско-японской войны соображение о необходимости иметь в составе флота не «отряды судов» случайной численности, а однородные соединения тактически обоснованного состава, было реализовано в «Положении о составе и подразделении флота», разработанном Морским генеральным штабом и высочайше утвержденном в октябре 1907 г. В соответствии с документом эскадра должна была состоять из дивизии линейных кораблей (восемь единиц, сведенных в две бригады), бригады линейных (броненосных) крейсеров (четыре единицы), дивизии крейсеров (восемь единиц), дивизии эскадренных миноносцев (36 эсминцев и один крейсер). В основу тактических расчетов было положено удобство управления, совместного маневрирования и использования оружия. Показательно, что заложенный в 1907 г. принцип формирования корабельных соединений сохраняется по сей день[139].
Еще одним важным функциональным направлением деятельности Морского генерального штаба являлась разработка тактико-технических заданий на проектирование кораблей. 18 апреля (1 мая) 1911 г. было утверждено «Положение о порядке составления и утверждения проектов кораблей и о выполнении этих проектов». В соответствии с ним генмор разрабатывал задания на проектирование, а Главное управление кораблестроения (совместно с техническими бюро заводов) — проекты, выдавало заказы, заключало контракты и вело наблюдение за постройкой.
В частности, в апреле 1907 г. Морской генеральный штаб сформулировал требования к первым отечественным линейный кораблям дредноутного типа (типа «Севастополь»), технические условия на проектирование которых были утверждены в декабре того же года. В последующие полтора года представители штаба принимали активное участие в экспертизе проектов, представленных на конкурс[140]. В 1907–1912 гг. разрабатывались задания на проектирование крейсеров типа «Светлана», в 1910 г. генмор подготовил задания на проектирование броненосных (по классификации 1915 г. — линейных) крейсеров типа «Измаил», в 1911 г. — линкоров типа «Императрица Мария». Специалисты Морского генерального штаба принимали активное участие в выработке заданий и экспертизе проектов подводных лодок и эскадренных миноносцев нового поколения.
Весьма существенно, что перед мировой войной генмор был единственной инстанцией, организующей агентурную разведку в интересах флота. В отличие от Военного министерства, периферийные органы управления — штабы морских сил морей — агентурной разведкой не занимались вовсе. Первые из известных проектов создания разведывательной службы относятся к 1906 г., а уже в следующем году Морской генеральный штаб впервые получил особые кредиты на разведывательные цели[141]. Организация разведки входила в компетенцию иностранной (с 1912 г. — статистической) части, объединявшей в себе функции как добывающего, так и обрабатывающего органа. В мае 1914 г. по образу и подобию Главного управления Генерального штаба эти функции были разделены выделением из статистической части особого делопроизводства. Последнее состояло из двух «столов» (Балтийского и Черноморского), в каждом из которых имелось по два офицера — заведующий столом и его помощник (штатная численность особого делопроизводства, включая вольнонаемных чиновников, — восемь человек). Начальником особого делопроизводства был назначен капитан 2 ранга М. И. Дунин-Борковский, руководивший ранее статистической частью. За последней остались задачи по обработке поступающих в штаб разведывательных сведений.
135
См. подробнее:
136
137
Закон об Императорском Российском флоте и программа усиленного судостроения (проект). СПб.: Типография Морского Министерства в Главном Адмиралтействе, 1911. С. 32–47.
139
«Положение…» было утверждено 8 (21) октября 1907 г. и затем с некоторыми дополнениями и изменениями включено в кн. II Свода морских постановлений издания 1910 года (разд. I, гл. 1). См. подробнее:
140
Надо признать, что далеко не все требования, предъявленные Морским генеральным штабом к проектам линейных кораблей на основе односторонне истолкованного опыта войны с Японией, оказались обоснованными. Среди них — отказ от полубака и надстроек в средней части линкора, стремление к возможно большей площади бортового бронирования и линейное расположение башен главного калибра. В результате этого были ухудшены мореходные качества линкоров, отказ от линейно-возвышенного расположения башен ослабил огонь в носовых и кормовых курсовых углах. Толщина же брони, как показали запоздалые опыты в 1913 г., не обеспечивала защиты не только от бронебойных, но даже от крупнокалиберных фугасных снарядов. (См. подробнее:
141