К. Д. Нилов
Проведенная в августе 1915 г. реорганизация, по существу, не обеспечила оптимизации методов управления армиями и флотами со стороны фронтового и верховного командования. Управленческая деятельность зачастую сводилась к телеграфно-канцелярской переписке, объемы которой были весьма велики. Ежедневно в ставку поступало до тридцати оперативных и разведывательных сводок. Каждая армия представляла четыре телеграфных донесения, а штабы трех фронтов и флота Черного моря — обобщенные доклады («сводки сведений»). В ставке скапливались значительные массивы отчетных материалов, с разбором и анализом которых штабной аппарат едва справлялся. Сообщая об этом начальнику генмора, В. М. Альтфатер писал: «… где уж тут думать об операциях и руководстве, тут у армий и фронтов одна мысль — вовремя сообщить в Ставку весь океан этой бумаги»[235].
Примером «нестыковок» порядка прохождения документов распорядительного характера может служить утверждение генералом от инфантерии М. В. Алексеевым «Положения о разведывательном и контрразведывательном отделениях Штаба Черноморского флота в военное время», которое было проведено флаг-капитаном по оперативной части штаба Черноморского флота капитаном 1 ранга К. Ф. Кетлинским без официального ведома генмора, что вызвало неудовольствие И. К. Григоровича и исполняющего должность помощника начальника Морского генерального штаба капитана 1 ранга графа А. П. Капниста и спровоцировало интенсивную переписку между генмором, ставкой и штабом флота Черного моря[236].
И. К. Григорович
Сложившаяся с началом войны система органов управления силами флота не устраивала и морского министра, который стремился сохранить за собой формальные права «главного начальника» флота и морского ведомства и в военное время[237]. В одном из всеподданнейших докладов И. К. Григорович подчеркивал, что он продолжает выполнять обязанности «по содержанию флота в надлежащем составе и боевой готовности, а также направлению всех частей флота… к цели их учреждения»[238]. Глава морведа констатировал, что командующие флотами в решении большинства вопросов подчиняются министру, и поэтому настаивал на предоставлении ему права выдачи на флоты директивных указаний и контроля их выполнения[239].
В октябре 1915 г. министр представил на высочайшее рассмотрение доклад с обоснованием необходимости учреждения в ставке самостоятельного Морского штаба во главе с подчиненным ему начальником генмора (приложение 17). В «Объяснительной записке к проекту положения о Морском Штабе Его Императорского Величества» И. К. Григорович, в частности, указывал: «…Центр тяжести оперативной работы должен непременно лежать в Морском Штабе Его Величества как в инстанции, имеющей непосредственную возможность проводить свои планы путем представления своих соображений Верховному главнокомандующему. В этом Штабе как в мозговом центре всей военно-морской деятельности России и должна быть сосредоточена работа по составлению согласованных директив Командующим флотами…»[240].
А. И. Русин
Царь одобрил доклад министра, однако окончательное решение отложил до возвращения начальника генмора вице-адмирала А. И. Русина из двухмесячной командировки в Англию и Францию[241]. 24 января (6 февраля) 1916 г. И. К. Григорович представил царю новый доклад (приложение 18), в котором дополнил проект образования Морского штаба верховного главнокомандующего предложением о выводе флота Балтийского моря из подчинения главкому армиями Северного фронта — для «устранения того двойственного положения в отношении всех дел, касающихся Балтийского флота, которые ныне имеют место»[242].
В тот же день «Положение о Морском штабе Верховного главнокомандующего» (приложение 19) вступило в силу. Штат нового органа управления (приложение 20) состоял из начальника штаба (вице-адмирал — адмирал), двух чинов для поручений (капитан 1 ранга — контр-адмирал), двух флаг-капитанов — начальников отделов (капитан 1 ранга — контр-адмирал), двух помощников флаг-капитанов (штаб-офицеры), четырех флаг-офицеров (штаб-офицеры), казначея (военно-морской чиновник или кондуктор)[243] и 17 нижних чинов[244]. Офицеры для укомплектования Морского штаба главковерха поступили из расформированных военно-морских управлений.
237
Морской министр являлся прямым начальником флота и морского ведомства только в мирное время. Согласно ст. 29 Морского устава в военное время командующие флотами поступали в подчинение императору или назначенному им главнокомандующему. (См.: Свод морских постановлений. Книга десятая. Морской устав. Издание 1914 года. Пг.: Типография Морск. Министерства, в Главн. Адмиралтействе, 1914. С. 5.)
239
Показательно, что в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. возникла аналогичная проблема. После образования Ставки главного командования (23 июня 1941 г.), а затем Государственного комитета обороны (30 июня 1941 г.) Балтийский и Черноморский флоты были подчинены военным советам приморских фронтов. Общее руководство применением войск и сил действующих фронтов и флотов осуществлял Генеральный штаб как рабочий орган Ставки. 10 июля 1941 г., в связи с образованием трех главных командований, Северный и Краснознаменный Балтийский флоты подчинили главнокомандующему Северно-Западным направлением, а Черноморский — главнокомандующему Юго-Западным направлением. В установившейся в тот период практике нарком ВМФ и Главный морской штаб не ориентировались генштабом по вопросам дальнейшего хода боевых действий и задачам флотов. Все попытки руководства Наркомата ВМФ наладить взаимодействие с Генеральным штабом оказались безуспешными. Поэтому в декабре 1943 г. Народным комиссаром ВМФ адмиралом Н. Г. Кузнецовым была предложена новая схема руководства силами флота, утвержденная И. В. Сталиным 31 марта 1944 г. Теперь командующие фронтами и армиями ставили задачи оперативно подчиненным силам флота только на совместные операции (боевые действия). Руководство самостоятельными действиями флотов стало прерогативой наркома ВМФ, который получил статус Главнокомандующего Военно-Морским Флотом. Проекты директив оперативных директив Верховного главнокомандующего, где флотам ставились задачи на предстоящие кампании, стали разрабатываться непосредственно в Главном морском штабе. 2 февраля 1945 г. адмирал Н. Г. Кузнецов был введен в состав Ставки верховного главнокомандования. (См. подробнее:
243
Должность впоследствии переименована в «журналист Штаба». (РГАВМФ. Ф. 716. Оп. 1. Д. 60. Л. 5.)