Наконец, 1 (14) декабря 1914 г. вступило в действие постановление Адмиралтейств-совета об изменении организации Морского генерального штаба и установлении его временного штата военного времени. Новым штатом в генморе предусматривалось иметь двух адмиралов, 40 офицеров, шесть кондукторов и 17 нижних чинов[273]. Части штаба были преобразованы в отделения, количество которых возросло до семи (приложение 5). В таком составе, хотя и с некоторыми изменениями, штаб функционировал в течение двух с половиной лет. Утверждение постоянного штата генмора, как и некоторых других центральных органов военного управления морского ведомства, тормозилось «нерассмотрением законодательными учреждениями финансовой стороны этого проекта»[274].
Среди реализованных в декабре 1914 г. структурных новаций обращает на себя внимание формирование в Морском генеральном штабе отделения воздушного и подводного плавания. Отделение ведало вопросами, касающимися развития новых родов сил флота — морской авиации и подводных лодок, хотя последние имели принципиальные отличия в среде деятельности, технике и способах применения и едва ли могли эффективно курироваться одним управленческим подразделением, состоявшим из трех специалистов. Таким образом, августовская инициатива начальника генмора об учреждении особого воздухоплавательного отделения на первых порах была реализована лишь отчасти, причину чего следует, видимо, искать в остром дефиците подготовленных штабных офицеров, образовавшемся в первые месяцы войны. Только через полтора года в структуре штаба появится собственно воздухоплавательное (в некоторых документах — авиационное) отделение под руководством старшего лейтенанта А. А. Тучкова[275].
С образованием военно-морских управлений в ставке главковерха и в штабе 6-й армии Морской генеральный штаб оказался, по существу, выключенным из процесса управления силами флота. В связи с передачей в военно-морские управления большинства оперативных функций мощный управленческий потенциал штаба, наработанный в мирное время, оказался фактически невостребованным[276]. Хотя вице-адмирал А. И. Русин настойчиво пытался сохранить за генмором ведущую роль в руководстве действующими флотами, штаб в сущности превратился в орган управления тыловыми учреждениями и резервными силами. Не изменило ситуации упразднение поста товарища морского министра и получение начальником генмора статуса помощника (по существу — заместителя) министра в июле 1915 г.[277].
Заметим, что становление Морского генерального штаба в новом, и без того недостаточно определенном статусе военного времени сопровождалось и проблемами сугубо организационного характера.
«В первые недели и месяцы после начала войны 1914–1917 гг. некоторые управления Морского министерства утрировали свои отношения с Морским генеральным штабом и посылали ему на отзыв и дальнейшее направление множество бумаг, того не требовавших. В этом отношении особенно настойчиво вел переписку товарищ Морского министра вице-адмирал М. В. Бубнов, несмотря на неоднократные ему заявления как письменные, так и словесные начальника Морского генерального штаба [вице-]адмирала А. И. Русина. В начале войны 1914 года в Морском генеральном штабе оказалось столько работы, что большинство наличных офицеров Штаба по собственной инициативе оставались круглые сутки в Штабе, там же и ночуя, для чего были взяты постели из Морского корпуса», — свидетельствует военно-морской историк русского зарубежья Н. С. Чириков[278]. Подтверждение этому можно обнаружить и в воспоминаниях Д. В. Ненюкова: «Работа шла день и ночь… Вышло как-то само собою, что все прочие учреждения министерства стушевались и [Морской] генеральный штаб занял доминирующее положение»[279].
Не привнесло радикальных изменений в функциональный статус генмора и учреждение Морского штаба верховного главнокомандующего в феврале 1916 г. Назначение на пост руководителя этого органа А. И. Русина, сохранившего за собой и должность начальника генмора, безусловно, создавало благоприятные условия для более полного и эффективного подключения морских генштабистов к процессу управления силами. Однако на практике центр тяжести стратегического руководства действующими флотами оказался в Морском штабе ставки, хотя, как было показано выше, этот орган не имел достаточно мощного управленческого аппарата для качественной реализации столь ёмкой и сложной функции.
275
«Техническая и хозяйственная части» морской авиации находились в ведении Механического отдела Главного управления кораблестроения, в составе которого в августе 1916 г. был образован Отдел воздушного плавания во главе с капитаном 2 ранга И. Н. Дмитриевым. В августе 1917 г. все авиационные вопросы перешли в компетенцию Управления морской авиации и воздухоплавания (начальник — капитан 2 ранга Б. А. Щербачев), сосредоточившего все функции авиационного отделения Морского генерального штаба и отдела воздушного плавания Главного управления кораблестроения. См. подробнее:
276
См. подробнее: