И скромные, да.
Родители встречали нас на пороге, буквально в дверном проёме. Очень домашний папа в линялой футболке, лёгких потёртых штанах и тапочках и ещё более домашняя мама в домашнем платье и заляпанном мукой фартуке. Я могу ошибаться, но, кажется, вечером будут мамины пирожки... Всё, прощай, фигура!
Матушка радостно облобызала меня, крепко сжав в объятьях, после этого -- весьма озадаченного такими нежностями Инга, и погнала всю компанию в дом, расспрашивать в более комфортной обстановке.
- Ма, а мелкого-то мне покажут? - полюбопытствовала я. - Интересно же, что у вас на этот раз получилось.
- Покажут, покажут, - хмыкнул отец, вальяжно рассаживаясь на диване и притягивая жену под бок. - Маленькое чудовище спит, потом насмотришься ещё -- взвоешь.
- Ха, чудовище! - пренебрежительно фыркнула мама. - Слабак. Это ты просто в своих командировках шлялся, пока Сёма в таком возрасте был, и настоящего чудовища не видел. А Ромашка очень тихий и улыбчивый мальчик, не слушай его, дочь. А получилось на этот раз почти то же самое, что во все предыдущие, - вздохнула она. - У вашего папы и так-то осечек не бывает, а тут просто его уменьшенная копия, даже хлеще Семёна по-моему. Тот хоть в детстве хоть немного на меня походил. Так, ладно, некогда рассиживаться. Дим, Вань, ну-ка на кухню, будете мне пирожки помогать лепить, а то сейчас Ромка проснётся, и я опять ничего не успею. Валерочка, а ты...
- А я пойду родителей навещу, тёть Лесь, - поспешил откланяться друг. Он в отличие от нашего семейства к готовке был совершенно не склонен, и боялся этого процесса как огня.
- А я пойду Ингу экскурсию устрою, - решила я.
- Да уж скорее себе, а не Ингу, - хмыкнула она. - Ну да ладно, гуляйте, пока возможность есть. А то вечером бабушка нагрянет, имейте в виду.
- Эм... Можно мы тогда где-нибудь в саду спрячемся? - осторожно попросила я. - А вы скажете, что мы передумали прилетать.
- Варвара, - с укором протянула мама.
- А ещё лучше, мы всей семьёй уехали отдыхать. Куда-нибудь в район Ик-тау! - раздался с кухни весёлый голос отца.
- Дима! - возмущённо воскликнула мама. - Мама, конечно, тяжёлый человек, но она не так уж часто приезжает в гости!
- И хвала Тёмной Материи! - не сбавляя тона, сообщил отец. Его жена в ответ в крайнем возмущении всплеснула руками и пошла устраивать семейные разборки, а я потянула Инга к лестнице. Перед прогулкой следовало переодеться; не форму же тереть!
В итоге наружу мы вышли одетыми "по-походному": в футболках, штанах и спортивных ботинках.
- Куда мы идём? - полюбопытствовал Инг.
- Не знаю, - я беспечно пожала плечами. - Я три года тут не была, хочется... ну, не знаю, всё обнюхать и удостовериться, что всё по-прежнему. Хочу вот ещё тебе свои любимые места показать. Например, ту памятную скамейку, с которой ты меня стырил, - захихикала я.
- А почему ты думаешь, что я их не видел? - задумчиво хмыкнул он.
- А что, ты тут ещё гулять успевал? - растерянно уточнила я.
- Не то чтобы... Но то место нашёл, да, - мужчина мрачно нахмурился, вглядываясь в яркую пестроту сада, пронизанного солнечными лучами.
- Эй, ты чего? - озадаченно позвала я, останавливаясь посреди тропинки и разворачивая дорийца к себе. Он поморщился и тряхнул головой, будто отгоняя мрачные мысли.
- Да, ерунда, - попытался отмахнуться и потянуть меня дальше Инг.
- Нет уж, давай-ка сознавайся, что там у тебя стряслось! - насторожилась я. Знаю я этот взгляд, у него в такие моменты воспитание и многолетние привычки проклёвываются. Это он на первый взгляд сильно изменился, а на самом деле нет-нет -- да проглядывают дорийские повадки. - Обычно твоё "ерунда" заканчивается попытками суицида!
- Ну что ты глупости городишь? - он слегка улыбнулся уголками губ и вновь начал напоминать нормального человека. Оглядевшись, потянул меня вбок с тропинки и, широко расставив ноги и привалившись спиной к одному из деревьев, прижал к себе, целуя. В таком положении мы были с ним на одном уровне; очень удобно. - Просто на меня эти места навевают исключительно неприятные воспоминания, особенно -- та скамейка, - вздохнул он. - Я каждый раз почти с ужасом думаю, что было бы, если бы всё сложилось иначе. Если бы за тобой отправили кого-то другого, если бы меня заменили на месте хранителя, если бы ты не оказалась такой решительной. Я же тогда чувствовал твою тоску, но был уверен, что это мои собственные фантазии. И очень боялся, что я прилечу -- а ты не захочешь меня видеть, забудешь, оттолкнёшь. В жизни никогда и ничего так не боялся, - пробормотал он мне в шею, крепко прижимая к себе. Я же в смущённой растерянности осторожно гладила его по плечам, не зная, что сказать. Наверное, в другой ситуации непременно что-нибудь съязвила бы, но сейчас язык не поворачивался: я чувствовала, что для него всё это очень серьёзно, а не просто громкие слова.
- Ну, куда я от тебя денусь, сам подумай, - смущённо хмыкнула я, ласково целуя его, куда получится; получилось в ухо. - Кто меня ещё такую взбалмошную и внезапную терпеть будет, кроме эмоционального наркомана! Да и, справедливости ради стоит отметить, я уже и сама конкретно "подсела", и никто мне кроме тебя не нужен.
- А если вдруг выяснится, что это не твои чувства, а тоже внушённые? - мрачно вздохнул он.
- Ну и дурак, если тебя это беспокоит, - фыркнула я. - Какая разница, в чём причина. Главное, что сейчас есть! Я бы ещё, может, повозмущалась, если бы ты был маленьким, страшненьким и корявеньким, а так... Не мужчина -- мечта! Сильный, красивый, заботливый, ласковый и весь мой. Что я, совсем дура, от такого по доброй воле отказываться? Эй, ты чего? - всполошилась я, когда Инг вдруг как-то странно затрясся. Правда, через мгновение сообразила, что он просто смеётся.
- Ничего, - мужчина качнул головой, обхватил ладонью моё лицо, пристально и внимательно разглядывая сияющими от смеха глазами. Я залюбовалась, на несколько мгновений отрешившись от происходящего. Какой он всё-таки красивый, когда улыбается! - Люблю тебя, больше жизни. Ты для меня уже давно превыше Чести, превыше всего, мой смысл и моя... - тихо, почти шёпотом проговорил он. Я аккуратно накрыла кончиками пальцев его губы, заставляя замолчать. Я всегда довольно скептически относилась к подобным словам, а сейчас чувствовала себя очень странно и неловко оттого, что он всё это говорит совершенно всерьёз, а мне очень хочется ляпнуть в ответ какую-нибудь насмешливую гадость, чтобы разбавить торжественность момента.
- Я тоже тебя люблю, арай, - проговорила я и, убрав руку, поцеловала его. Чтобы ещё что-нибудь пафосно-возвышенное не выдал.
Целовались мы долго и обстоятельно. По-моему, то, с каким удовольствием он меня каждый раз целует, и как старается лишний раз далеко от себя не отпускать, самое лучшее признание, гораздо более важное, чем слова.
- Правда, любишь? - поинтересовался Инг, слегка отстраняясь. Я в этот момент заподозрила что-то неладное; уж очень лукаво блестели в этот момент его глаза, и уж очень хитрая улыбка кривила губы. Но отрицать очевидное было глупо, и я слегка кивнула в ответ, ожидая подвоха. - Это хорошо, - шепнул он, аккуратно сжимая мои пальцы. Это действие вызвало какие-то непривычные ощущения, и я перевела взгляд на собственную руку... чтобы обнаружить на безымянном пальце простенькое серебряное колечко.
- Слышишь, ты, фокусник, - скептически хмыкнула я. Когда только нацепить успел, что я не заметила?! - Вообще-то обычно интересуются мнением жертвы перед тем, как её окольцовывать. Я вообще-то пока замуж не собираюсь!
- Вот именно поэтому я и не стал спрашивать, - фыркнул он.
- Наглая хитрая морда, - вздохнула я. Ну вот что, спрашивается, с ним после этого делать? Не срывать же кольцо с воплями и скандалом! - Сам придумал, или подсказал кто?