- И как это проявлялось? Ну, эта его другая жизнь? В чём она была? - заинтересовалась Алёна, почувствовав, что нашла родственную душу, которая её точно поймёт.
- Ему не нужна была семья, дети. Он меня и замуж-то не рассчитывал брать. А ещё он мне изменял, представляешь! Мне! Разве мне можно изменять? Я красивая - раз, умная - два, умею готовить, люблю чистоту и порядок, шью, вяжу и крестиком вышиваю, ну это всё - три, плюс у меня отличная фигура, я внимательная, заботливая, нежная и одновременно страстная... ну всего и не перечислишь...
Алёна смотрела на неё и не понимала, то ли она это серьёзно, то ли всё же шутит. Хотя в общем и целом, всё перечисленное действительно относилось к Виолетте и с этим трудно было поспорить.
- А он? - не удержалась Алёнка.
- А он был красив как Бог. Самоуверенный, активный, деловой, настоящий сорвиголова. И к тому же материально обеспеченный. После свиданий с ним у меня реально всё кружилось вокруг, хотелось петь и танцевать... Любовь и всё такое... И я думала, что это навсегда! - сказала она и, скомкав, бросила в тарелку салфетку. - Правду тебе говорю. Может, наивно звучит, но я хотела с этим человеком всю жизнь прожить, детей хотела от него, с его глазами... Вот поэтому и говорю тебе - все мужики одинаковые. Ничего хорошего всё равно не будет, всегда есть подвох и всегда тебя предадут, как бы идеально всё ни было, и каким ангелом бы он ни казался.
Алёна задумалась. Это было слишком близко ей и слишком больно было вспоминать, но воспоминания сами полезли в голову.
- Пойдём, феминистка, - заулыбалась Алёнка, пытаясь перевести всё в шутку, чтобы избавить себя от мучительных воспоминаний, - а то обед уже заканчивается. Это у меня свободное посещение, а у тебя в отделе не обрадуются опозданию.
Родители Виолетты были настоящими тиранами. Они относились к взрослой девушке, как к ребёнку, постоянно лезли в её дела, пытались в чём-то ограничить или заставить что-то делать.
Даже без способностей Алёна поняла, что Виолетта имеет дело с демоном, но кто именно из её родителей являлся демоном, она не знала, потому что только слышала рассказы, а их самих ни разу не встречала. Поэтому она твёрдо решила, что должна ей помогать. Она чувствовала себя виноватой, когда приходилось отказывать Виолетте в просьбе из-за каких-нибудь очень весомых причин. Иногда ей казалось, что Виолетта этим пользуется, но всё же Алёна не хотела покидать ряды добрых сил и относилась к этим мелочам с пониманием.
Иришка придумала Виолетте очень точное прозвище - «тридцать три несчастья». Но тоже старалась помогать по мере возможностей.
Добромир же ничего не говорил по поводу Алёниной подопечной, они разговаривали теперь гораздо реже, нежели раньше, но несмотря на это, их дружба была крепкой, как и прежде.
- Алён! - плакала в очередной раз в трубку Виолетта, - меня папа из дома выгнал! Сказал, чтобы я собирала шмотки, вот так прям и сказал, и уходила.
- Не расстраивайся, ты же взрослый человек. И самой пора бы давно уйти, раз к тебе так относятся. Поживёшь пока у меня в квартире. Меня недавно Олеся просила, чтобы я их пустила пожить, но ничего, у тебя ситуация экстренная, так что они подождут.
- Спасибо, - протяжно ответила Виолетта, хлюпая носом.
Вот так Алёна и жила, постоянно помогая и спасая от неприятностей свою новую подругу.
Каждое их общение начиналось с широкой улыбки Виолетты и слов, что всё у неё хорошо, но потом она чаще всего грустнела и начинала делиться своими бесчисленными проблемами. Алёна слушала, советовала, жалела. Но проблемы от этого не решались. Иришка не была такой терпеливой, как Алёнка, и вскоре начала огораживаться от Виолетты всеми возможными способами. Порой им приходилось даже играть в шпионские игры, пытаясь хоть иногда провести время без Виолетты и её забот, но удавалась это редко, Виолетта почти всегда их безошибочно вычисляла. Спустя какое-то время Виолетка всё же сбежала из отдела продаж, и стало проще в плане её неусыпного контроля, но они продолжали дружить и общаться.
Личная жизнь у Алёны так и не начала налаживаться. Девушка считала, что ей просто не хватает на это времени, но причина была в том, что она очень боялась начинать новые отношения, и что было ещё более весомой причиной - она не хотела их начинать.
Как-то Алёна прогуливалась с Добромиром по извилистым улочкам, где можно насладиться тишиной и спокойствием. Шёл мокрый снег, который так необычно смотрелся на ещё не опавшей рыжей листве. Он налипал на проводах, на ветвях деревьев, на обуви... и на ресницах. Трава торчала жёлто-зелёными макушками из-под этого белого покрывала, а крыши домов создавали совсем уже зимний пейзаж, но на асфальтовых дорожках снег тут же таял, и под ногами образовывались лужи.