Что касается Вовки, тут уже одобрение было высказано отцом в мой адрес. По его словам, при моём появлении старший окончательно ожил и пришёл в себя. Я ничего такого не заметил, но на всякий случай порадовался.
А вот его жена, честно говоря, повергла меня в глубокий шок. Настолько глубокий, что даже шутить на эту тему не тянуло. Во-первых, насколько я знал брата, эта Ичи была полной противоположностью той женщины, с которой я мог его представить. Во-вторых, отношение Володьки к этому застенчивому робкому созданию даже любовью было сложно назвать; это было нечто, вплотную граничащее с психическим отклонением и наркотической зависимостью.
Правда, тут мои тревоги несколько успокоил отец, спокойно подтвердивший диагноз и также спокойно заверивший, что это не самая худшая альтернатива. Прикинув душещипательную историю знакомства нашего прямолинейного и сурового старшего с этим недоразумением в юбке к его психологическому портрету и собственному опыту, понял, что -- да, действительно, не самая худшая. Лучше пусть над этой девицей трясётся и изображает примерного подкаблучника, чем спивается, немотивированно бросается на окружающих, жрёт антидепрессанты и лечится в психушке, или и вовсе пытается выжечь себе мозги. Тем более, при ближайшем рассмотрении Ичи оказалась довольно неплохой девочкой, весьма далёкой от стервозной расчётливости, так что я несколько успокоился на их счёт. Хотя привыкал к виду этой парочки довольно долго, что есть -- то есть, и так, кажется, не привык.
Потом возникла необходимость в помощи на ферме, - а в уборку урожая любые руки не бывают лишними, - и я решил, что это довольно неплохая смена деятельности, особенно если один раз и ненадолго.
Когда урожайная котовасия закончилась, а Володька оказался полностью увлечён семейными проблемами, - его жена осчастливила нашу маму внучкой, - я с наслаждением ударился "во все тяжкие", откопав кое-кого из старых приятелей. Правда, желание "пить и гулять" кончилось резко и внезапно, с одним неожиданным открытием. Нет, ничего особо фатального не случилось, просто Юхан, мой старый товарищ из учебки, работавший сейчас в управлении ФРУ и с Земли не вылетавший, с иронией подметил, что у меня изменились вкусы. И я с ужасом понял, что -- да, изменились. Если раньше я предпочитал исключительно блондинок, то теперь меня вдруг потянуло в противоположную крайность, и внимание моё падало скорее на изящных стриженых брюнеток.
И, чёрт меня побери, это открытие мне категорически не понравилось! Просто потому, что найти разумное объяснение этому странному факту не получалось, а всё, что находилось, нравилось ещё меньше, чем само открытие.
Ушастая зверушка никак не хотела идти из головы. И если выкинуть её из сознания было не так уж сложно, то вот этот симптом с резкой переменой вкусов говорил, что проблема лежит где-то значительно глубже. Особенно же меня напрягал тот факт, что я понятия не имел, добралась она до дома или нет. Никакие наведённые справки, - разумеется, наведённые без помощи генерала и в строжайшей от него тайне, - не помогли выяснить судьбу Рури. Этого, кажется, попросту никто не знал.
В итоге, я опять к удовольствию матери осел дома, но теперь скорого окончания отпуска ждал с нетерпением. И мне было уже всё равно, куда именно и в какой должности меня потом распределят. Работа -- лучший способ выбросить из головы всяческую ерунду; в отличие от расслабленного благоденствия на свежем воздухе, как раз таки способствовавшему накоплению глупостей.
До окончания моего испытательного срока, - а иной причины для подобного отгула я не видел, - оставался месяц, когда мне вдруг пришёл вызов от прямого начальства. Что понадобилось Мартинасу от меня, я понятия не имел, но в управление направился в приподнятом настроении. Вдруг, решат вызвать меня из отпуска пораньше? С целью послать подальше.
Правда, зайдя в кабинет генерала, я растерянно замер, едва не забыв отдать уставное приветствие. Уж очень странная компания подобралась в этом кабинете. И в душе моей зашевелилось невнятное, но -- однозначно нехорошее предчувствие.
Композиция за рабочим столом вызвала у меня настойчивое ощущение "дежа-вю". В частности, восседающий на краешке отец. Правда сегодня генерал Зуев буквально излучал язвительность и насмешку, что для знающих людей было поводом для паники гораздо более весомым, нежели его гнев.
Генерал Мартинас, -- самый молодой из генералитета ФРУ, - сидел за столом, и живая мимика его отображала сложную гамму чувств от ехидства до раздражения. И -- да, это тоже был повод насторожиться, потому что с чувством юмора у моего прямого начальника всё было более чем в порядке. Окинув обоих старших офицеров взглядом, я вдруг отчётливо понял: причиной их веселья являюсь именно я. Сказать, что подобное начало беседы мне не понравилось, - значило, ничего не сказать. Когда над тобой смеётся пара генералов ФРУ, обычно бывает смешно исключительно им.
Помимо хорошо знакомых лиц присутствовала пара совершенно незнакомых, причём незнакомых от слова "совсем". Две женщины того возраста, когда всё, что было, уже давно в прошлом, одетые в длинные чёрные глухие балахоны, оставляющие открытыми только морщинистые лица. Лица были очень похожи, - одинаково сухие, невыразительные, с жёстко поджатыми губами и прозрачно-серыми старческими глазами, - а одеяния навевали какие-то смутные мрачные ассоциации. Женщины сидели на стульях возле стены, а на соседних с ними местах стояли какие-то сумки.
- Вот он, герой дня, - оскалился в ухмылке Мартинас. - Ну, давай, родной. Кайся.
- Товарищ генерал? - я вопросительно вскинул брови.
- Всё-таки, Зуев, ты идиот, - качнув головой, резюмировал он, не спеша давать пояснения.
- Ты конкретизируй, - со смешком вставил ремарку отец. - Нас тут двое. Хотя с вердиктом я не могу не согласиться. Могу только углубить и расширить, что такого мне в моей долгой насыщенной жизни наблюдать не доводилось. Разве что в какой-нибудь комедии, и то вряд ли.
- Может, вы тут без меня пообщаетесь? - не выдержав, хмыкнул я. - А то я, похоже, не в теме, и посвящать в неё вы меня не собираетесь.
- Нет уж, позвольте, я такое развлечение упускать не намерен, - строго шикнул на засмеявшегося отца Мартинас. - Скажи мне, Семён, ты знаешь что такое честь мундира? И вообще, ты офицер?
- С такой постановкой вопроса? Не уверен, - съехидничал я. Тут можно было позволить себе некоторые вольности, это не строго-загадочный Ли Чен. Мартинас довольно наплевательски относился к субординации, в этом мне с ним чертовски повезло.
- Ты слишком издалека заходишь, с ним так нельзя, - фыркнул отец. - Это затянется часа на три, мы неплохо проведём время, но ни к каким внятным результатам не придём. Короче, знакомься, сын. Это сёстры Аделаида и Марта из монастыря святой Бригитты.
- В этой галактике ещё остались монастыри? - рассеянно хмыкнул я, настороженно разглядывая женщин. Ощущение, что со спины ко мне подкрадывается легендарный северный пушной зверёк, усилилось.
- К счастью, да. В этом мире всегда останутся люди, желающие отрешиться от мирских пороков и посвятить себя служению Господу нашему, - неожиданно сильным звучным голосом проговорила одна из женщин, внимательно разглядывая меня. - Наш монастырь находится в уединении, на окраине обитаемых миров, и является...
- А покороче, без вводной лекции? - бесцеремонно перебил её я. Искусственно нагнетаемая атмосфера и ощущение, что все вокруг знают что-то важное и откровенно издеваются, здорово раздражало. - Хотя, впрочем, если монастырь женский, я готов рассмотреть ваше предложение. В следующий отпуск загляну, - мрачно пообещал я. Должно было прозвучать шуткой, но почему-то получилась почти угроза. Обе монахини с пугающей синхронностью неодобрительно качнули головами.