- Короче, я понял, тут все любят долгие введения. Рассказываю содержание последнего часа беседы с этими дамами, - отец, не снимая с лица ехидной ухмылки, кивнул на женщин. - Некоторое время назад на то малое космическое тело, на котором располагается станция монастыря, приземлился небольшой кораблик с единственным пассажиром. Пассажиром тем была беременная женщина, которая попросила у сестёр приюта. Истинные христианки не могли отказать просящей, тем более -- в таком положении. Буквально пару недель назад несчастная родила сына и вместе с кораблём слиняла, к удивлению монахинь подробно указав, кто является отцом ребёнка и где его искать. По лицу вижу, озарение наступило, - язвительность в его голосе уже ощутимо зашкаливала. - Так вот, поздравляю: ты побил все рекорды! Привести в дом женщину с ребёнком -- это я ещё мог предположить, но вот ребёнка без женщины -- это, знаешь ли, высший пилотаж! - продолжал злорадствовать генерал.
А я сидел, тупо глядя перед собой, и с трудом подавлял желание потрясти головой и протереть глаза, отгоняя глюк. Больше внятных мыслей в голове не было. Этого не могло произойти, потому что... не могло, чёрт меня побери!
За два месяца до истории со зверушкой я прошёл полный плановый медосмотр с плановой же ревакцинацией, включая стерилизационную прививку. Теоретические предположения о причинах настолько избирательного сбоя прививки у меня были. Во-первых, Айдар меня накачал какой-то дрянью, от неё не только несчастная прививка, весь иммунитет мог вылететь в трубу. Во-вторых, природа воздействия иллурского Зова на человеческий организм ещё не была изучена, - ну, или была, но мне о том не доложили.
Но одно дело -- предполагать, а другое -- осознать на практике и попытаться понять, что со всем этим делать дальше.
Радовать генералов глупыми вопросами из разряда "вы точно уверены" и "может, это просто кто-то пошутил" я не стал. Надо думать, раз меня вызвали, и отец тут сидит ехидничает, всё давно проверили и уточнили. Генетический анализ на отцовство -- дело двух минут, и если я сейчас попрошу, мне даже вежливо предоставят его результаты.
Об ответе на вопрос "почему Рури поступила именно так" я тоже догадывался. Причём был совершенно уверен, что дело тут не в боязни ответственности и нежелании общения с ребёнком. Это насквозь благородное идеалистичное создание наверняка ужасно страдало и посыпало голову пеплом, но ребёнка забрать домой не могло. И причину подобного я видел только одну: генетически наш ребёнок оказался стопроцентным человеком, который не способен выжить в условиях Рунара.
Ответа не было на один-единственный вопрос. Мне-то теперь что делать прикажете?!
Чёрт побери, - не сказать грубее, - этого Айдара и этих иллурцев с их кривыми механизмами размножения! И моё клиническое раздолбайство, из-за которого эта история вообще произошла. Был бы чуть осторожнее, и со станции мы бы просто тихонько добрались до Земли, сдал бы я зверушку на опыты, и горя бы не знал!
- Если бы это была девочка, мы бы могли оставить её у себя, но мальчику там не место, - прервала мои панические мысли вторая монахиня. - Эта несчастная женщина, кроме вашего имени и адреса, оставила письмо. Желаете ознакомиться?
Я в ответ молча протянул руку. Судя по тону и манере изложения, я голову готов был заложить, что письмо написано от руки, причём как бы не на натуральной бумаге. То ли от неприятия в монастыре нормальных средств связи, а то ли для вящего усиления торжественности момента.
Было бы настроение, пожалел бы о несостоявшемся пари: догадка оказалась верной. Небольшой конверт был аккуратно заклеен. Хорошо ещё, сургучной печати на нём не стояло, а то я бы точно кого-нибудь придушил. Вряд ли этим "кем-то" были старшие офицеры. И плевать мне было бы, что женщин бить нехорошо!
В конверте обнаружилась коротенькая записка, а не подсознательно ожидаемая мной эпистола километровой длинны, и я с облегчением перевёл дух. Идиотизм ситуации и так зашкаливал, не стоило превращать это в совсем уж окончательный фарс.
"Прости, что так получилось. Я до последнего надеялась, что ребёнок унаследует мои гены, но он оказался почти чистым человеком. На Рунаре он просто умрёт, а я не могу позволить подобному случиться. Надеюсь, ты сочтёшь возможным если не позаботиться о нём, то хотя бы устроить его судьбу".
И подпись -- Рури из рода Рааш.
Я дважды пробежал записку взглядом, скомкал и сунул в карман, мрачно глядя в пространство прямо перед собой.
- Ну, что там? Признаётся в любви? - не выдержал Мартинас.
- Оставь парня; не видишь, у него культурный шок, - хмыкнул в ответ отец. - Семён, ты хоть слово скажи, мы же волнуемся!
- Где ребёнок? - я перевёл взгляд на монахинь. Те почему-то рефлекторно подались друг к другу, но в последний момент замерли, взяв себя в руки. Та, что сидела слева, качнула головой в сторону объекта, который я принял за суму, и который в итоге оказался небольшой переносной люлькой. Я рывком поднялся с места, отчего обе женщины синхронно вздрогнули, в один шаг преодолел расстояние до монахинь с их имуществом, заглянул в переноску. Там действительно спокойно дрых младенец, которого совершенно не волновало, что сейчас решается его судьба.
- Ну что, капитан? Похож? - иронично хмыкнул Мартинас.
- Да что там разберёшь в таком возрасте, - отмахнулся отец. - Вот к году уже можно будет судить. Ну что, парень? Признаешь мальца-то? - ехидно хмыкнул он.
- Знаете что, господа генералы, - мрачно пробормотал я, переводя взгляд сначала на одного, потом на другого. Они растерянно переглянулись; то ли выражение моего лица не понравилось, то ли ещё что. Мне в тот момент было плевать. - Пошли бы вы оба... в задницу!
Маршрут на языке вертелся более красочный и далёкий, но в последний момент я предпочёл его сократить. В конце концов, тут женщины и дети. И два великовозрастных дебила, устроивших балаган на ровном месте. Точнее, нет, три, но самого себя стесняться довольно глупо.
Аккуратно, чтобы не разбудить младенца, подхватив за ручки люльку, я под гробовое молчание покинул кабинет. Хотелось курить, материться и убивать. Жалко только, реализовать представлялось возможным только второй пункт, то есть -- самый бесполезный.
Далеко я, впрочем, уйти не успел. Буквально через пару шагов за моей спиной прозвучал спокойный голос отца.
- Семён, постой, что за детский сад? - у меня не было совершенно никакого желания стоять, разговаривать и что-то объяснять, но я всё-таки послушался и обернулся. - Ты куда ребёнка потащил?
- Топить, - мрачно буркнул я. - Слушай, я всё понимаю, без меня вы уже поржали, теперь очень хочется полюбоваться на мою физиономию, но сегодня я по печальному стечению обстоятельств не настроен работать шутом.
- Только не говори мне, что ты обиделся, - он насмешливо вскинул брови, а я скривился.
- Я бы на вашем месте тоже долго смеялся, а сейчас вот, -- удивительно, правда? - почему-то совсем не тянет, - я изобразил усмешку. Получилось, кажется, кривовато.
- Понимаю, - хмыкнул Зуев-старший. - А всё-таки, что ты планируешь делать с этим ребёнком? Хотя бы в общих чертах, - уточнил он. Поскольку и тон, и выражение лица на этот раз были совершенно серьёзными, я, поморщившись, ответил.
- Воспитывать, что с ним ещё делать можно?
- Ты по-прежнему уверен, что эта девочка для тебя ничего не значит? - резко сменив тему, отец вопросительно вскинул брови.
- А ты точно уверен, что это твоё дело? - огрызнулся я.
- Есть немного, - невозмутимо улыбнулся он, развернул меня за плечо, слегка подтолкнул, и мы вместе двинулись на выход. - Я, видишь ли, к старости стал ужасно сентиментален, и желаю устроить личное счастье своих непутёвых детей. А если включить элементарную логику, получается, что из вас двоих вышла бы неплохая пара.