Немногочисленные присутствующие тактично делали вид, что они отсутствуют, и спокойно занимались своими делами. Кимир-Нариш с Авдеевым невозмутимо продолжали деловую беседу, охрана вежливо отводила глаза, а несколько на первый взгляд бесцельно слонявшихся аборигенов (видимо, охрана Вожака) упрямо изображали посетителей музея, созерцающих античные статуи.
К моему огромному сожалению, никакого водоёма, пригодного для обмакивания туда пребывающей не в себе зверушки, в окружающем пространстве не наблюдалось. Возникла мысль о целительной оплеухе, но, честно говоря, рука не поднялась даже в благих целях. Уж очень бледной и какой-то болезненной выглядела женщина, я элементарно боялся ей что-нибудь повредить, даже тщательно соизмерив силу. Кажется, с нашей последней встречи она здорово похудела, и это было довольно неожиданно. Я, конечно, и не специалист, но помню, что мама каждый раз после беременности остервенело сбрасывала набранные лишние килограммы и не верила никому, кто пытался доказать ей, что она прекрасно выглядит. А тут... остались только кожа, кости и глазищи, обведённые тёмными кругами.
Смирившись, что быстро прекратить истерику не получится, я аккуратно обнял рунарку, бомбардирующую меня одним и тем же вопросом в разных формулировках. Чёрт с ним, со свитером; будем надеяться, это он переживёт. Рури тут же отчаянно и молча разрыдалась, обхватив меня руками и прижавшись всем телом. Её ощутимо трясло.
- Ну, тихо, всё в порядке, что за истерики на ровном месте? - гладя её по голове и спине, я мягко попытался дозваться рассудка женщины.
- Ненавижу тебя! - всхлипнула она куда-то мне в грудь.
- Я так и подумал, - иронично хмыкнул я, продолжая её обнимать.
- Ты... ты...
- Мерзавец, подонок, скотина, циничная тварь. Да, я в курсе, - помог я с поиском эпитетов. Уже давно наизусть выучил, хоть бы что оригинальное кто-нибудь придумал...
- Что с моим мальчиком? - всхлипнула она вновь. Но кричать и драться вроде бы не пыталась, из чего я заключил, что пик истерики позади, и Рури готова к диалогу.
- Всё с ним хорошо. Жив, здоров, прекрасно себя чувствует, - ответил я.
- Где он? Ты что, оставил его на Земле? - она, чуть отстранившись, подняла на меня испуганно-возмущённый взгляд красных от слёз глаз.
- Нет, зачем? Он в корабле.
- Зачем ты притащил его сюда?! - испуганно ахнула зверушка. - Здесь же опасно! Ты оставил его одного?!
Вот и как на это реагировать? Оставил -- плохо, привёз -- ещё хуже. Правда что ли утопить надо было? Хотя, боюсь, тогда бы меня вообще загрызли на месте.
Никогда не пойму женщин!
- В корабле безопасно, - терпеливо пояснил я. - Он не один, он под надёжным присмотром.
- Как ты мог... - начала она, и я понял, что сейчас, кажется, намечается вторая серия. Поэтому я легонько встряхнул её за плечи, и, запустив пальцы в волосы, заставил запрокинуть голову.
- Отставить панику! - потребовал, строго глядя ей в глаза. - С ним. Всё. Хорошо. Ему ничто не угрожает, о нём есть, кому позаботиться. Не веришь мне -- можешь сама убедиться. Что за истерики на ровном месте? - устало вздохнул я, когда в глазах женщины появилось осмысленное выражение, и мягко погладил её по волосам.
- Прости, - она долго прерывисто вздохнула, утыкаясь лбом мне в плечо и, кажется, действительно успокаиваясь. - Я так испугалась. Что если ты тут, то, может быть, с ним что-то случилось... И не верилось, что ты... что он... - рунарка вновь вздохнула. - Я так за него боялась, он же такой крошечный, а я его оставила, - она тихонько всхлипнула.
А вот и причина истерики. Тьфу, мог бы и догадаться, честное слово! Сам же понимал, что это эмоциональное создание не способно спокойно бросить ребёнка.
- Хорошего же ты обо мне мнения, - хмыкнул я. - Нет, я, конечно, скотина, но всё-таки не до такой степени, чтобы от собственного ребёнка отказываться, - добавил задумчиво, легонько почёсывая жмущуюся ко мне и почему-то дрожащую женщину за ухом.
- Прости, - она вновь всхлипнула. - Я...
- Я понял, очень боялась и беспокоилась, - кивнул я. - Всё на самом деле не так ужасно, как тебе кажется. Я, конечно, офигел от таких известий, но не до потери человеческого облика. Мы уже вполне нашли общий язык.
- А можно мне... - тихо, почти шёпотом проговорила она и запнулась.
- Пойдём, горе луковое, - фыркнул я, чуть отстраняясь, и огляделся. Своих в обозримом пространстве не осталось никого, и мне захотелось неодобрительно выругаться. Потом я вспомнил, что нахожусь тут почти не при исполнении, охрана делегации в мои обязанности не входит и является головной болью совсем другого человека, и выкинул ненужные заботы из головы. - Тут, правда, далековато.
Она подняла на меня полный недоумения взгляд, зябко повела плечами и, поморщившись, тряхнула головой.
- Ерунда, пойдём.
И мы двинулись в обратный путь в сторону корабля. Вцепившись в моё запястье, - причём у меня сложилось ощущение, что это была попытка предотвратить мой побег, - Рури неслась вперёд едва не вприпрыжку. В разговоре повисла неловкая пауза, но заполнять её женщина не рвалась, а я воспользовался возможностью спокойно проанализировать ситуацию.
Точнее, не ситуацию, а собственную на неё реакцию, потому что никаких вопросов по существу не было, зато было всё то же неразрешимое противоречие. Я никак не мог понять собственного отношения к зверушке.
Эх, полцарства за пять минут разговора с зятем! Удачного себе мужа Варька нашла с этой его эмпатией, ничего не скажешь. Только когда я ещё Инга увижу; придётся по-честному разбираться, самостоятельно.
Совершенно определённо, я был рад её видеть и рад, что она благополучно добралась до родного мира, но ведь это совсем ни о чём не говорило. Да, меня не разозлила её истерика, хотя плачущих женщин я искренне недолюбливаю, и никакого желания утешить они у меня не вызывают. Но это, опять же, ровным счётом ничего не значило: я ведь прекрасно понимал причины этого взрыва, и сложно было не признать их достаточно вескими. А всё остальное... нет ничего остального!
На этом месте мне в голову скромно забрела весьма запоздалая, но здравая мысль, и я опять почувствовал себя идиотом.
Я, чёрт меня побери, несколько месяцев подряд то и дело возвращаюсь мыслями к этой женщине, думаю о ней, что-то анализирую, пытаюсь разобраться. Учитывая, что прежние увлечения всегда существовали по принципу "с глаз долой -- из сердца вон", диагноз-то очевиден! Или нет?
До корабля я добрался уже в довольно взвинченном и раздражённом состоянии. Я её точно или придушу, или женюсь, чтобы только избавиться от этих идиотских рассуждений ни о чём! Тьфу!
В корабельном шлюзе мы надолго не задержались: современные системы деактивации работают быстро и качественно, с этим у нас всё просто. Зайдя по дороге в медблок и потратив там минут пять на контрольные проверки и пробы крови, - Рури, кстати, тоже досталось, - мы точно так же рука об руку добрались до моей каюты.
- Ох, Семён, наконец-то ты! - с порога поприветствовала меня добровольная сиделка. - На, забирай своего оглоеда, сил никаких больше нет!
- Привет, Джейн, - хмыкнул я, принимая из рук штурмана тихонько попискивающего малыша. Рури замерла на пороге, глядя на всех нас очень странным взглядом; не то испуганным, не то удивлённым. - Чем он тебя так ухайдокал?
- Первый раз вижу ребёнка, который столько ест, да ещё категорически отказывается идти с рук, - отмахнулась она. - Вышла я уже из того возраста, когда хватает сил и здоровья целый день таскать на руках ребёнка. Избаловал ты его; тебе хорошо, ты вон какой бугай, не устаёшь!
- Никто его не таскает, - хмыкнул я. - У меня просто не забалуешь, да, шантажист мелкий? А тут добрая тётя, послушная, дрессированная; по первой команде сразу на руки хватает, развлекает всячески.