- Ну да, и либо мы вдвоём вокруг трясущейся тебя прыгали, либо я нянчился с вами обоими, - фыркнул мужчина. - С тобой я повозиться согласен, а вот твой отец, извини, не в моём вкусе! Одевайся, не отлынивай, - подбодрил он меня. Поскольку руки мои опять начали трястись, Семёну пришлось и одевать меня самостоятельно. Мне было ужасно стыдно, но я совершенно ничего не могла с собой поделать.
Из ванной же мы прямиком направились в кухню, и на её пороге я потратила всю свою выдержку, чтобы не начать цепляться за дверной проём. Вместо этого ухватилась обеими руками за локоть Семёна и отчаянно прижалась к его боку. Кухня оказалась очень непонятным местом; из всей обстановки я сумела опознать только большой круглый стол со стульями посередине и какие-то шкафы, остальное же пространство заполняли разнообразные приборы непонятого назначения.
За столом, вымазанным, или, скорее, засыпанным чем-то белым, обнаружилось четверо человек, среди которых я опознала генерала. По правую руку от него сидела невысокая стройная светловолосая женщина средних лет с забавным вздёрнутым носом. По другую сторону от генерала располагался, наверное, самый огромный мужчина, которого мне доводилось видеть в жизни, и его присутствие не добавляло спокойствия; с коротко стриженными тёмными волосами, тяжёлыми бровями и тонкими губами, широченный и, кажется, высокий, он производил очень давящее впечатление. Четвёртой и последней из присутствующих оказалась миловидная молодая женщина с круглым приятным лицом, лучистыми глазами и волнистыми светлыми волосами, собранными в какую-то хитрую косу. Вся компания вертела в руках какие-то маленькие бело-жёлтые предметы, такие же были разложены на нескольких прямоугольных досках. Мужчины молчали, а женщины на два голоса удивительно красиво и слаженно негромко выводили какую-то песню на непонятном мне языке.
- Ой, - вскинув на нас взгляд, сообщила та женщина, что постарше, и песня прервалась. Младшая, вздрогнув, вскинулась; скользнула тревожным взглядом по Семёну, неуверенно кивнула ему, придвинувшись поближе к своему соседу, а потом удивительно радостно и открыто улыбнулась мне. - Дим, ты почему не сказал, что Сёма не один? - всполошилась старшая, пытаясь встать из-за стола, но генерал перехватил её за запястье.
- Вот потому и не сказал, что ты бы тут же подняла панику, - невозмутимо проговорил он. - Дай ребёнку отчитаться; видишь же, как его распирает, - ухмыльнулся генерал, и мне стало не по себе. Уж очень я привыкла видеть именно эту ухмылку на совершенно другом лице!
Зато теперь окончательно прояснились все вопросы о характере майора.
- Да ну тебя в пень, пророк хренов, - фыркнул Семён. - В общем, знакомьтесь, - мужчина аккуратно отобрал у меня свой локоть, но зато сразу обнял этой же рукой за плечи. - Это Рури, моя без пяти минут жена и та самая мама Ярика. Рури, отца ты, думаю, уже опознала, рядом с ним -- мама, её зовут Олеся. Вон тот бугай -- Володька, мой старший брат; но он совершенно безобидный, пусть тебя не вводит в заблуждения его монументальная наружность. А рядом с ним его вторая половинка, её зовут Ичи-Ти; думаю, у вас получится найти общий язык.
- Здравствуйте, - с трудом выдавила я, вымученно улыбаясь. Все присутствующие, кроме генерала, взирали на меня с разной степенью недоумения и удивления.
- Сёма! Как ты мог?! - первой возмущённо ахнула Олеся, и я вздрогнула от её голоса. Правда, быстро поняла, что боялась напрасно: ругалась эта женщина не на меня. - Не предупредил, ничего не сказал, молчал как партизан! А мы не подготовились, я же совсем ничего...
- Лесь, - с усмешкой оборвал её муж. - А ты как готовиться собиралась? Пригласить сводный оркестр, чтобы совсем девчонку шокировать? Семён, усади свою пассию, а то она уже, по-моему, подозрительно бледнеет. Какая странная тенденция. Если Ваня тоже найдёт себе хрупкое робкое сознание, чтобы беречь его, холить и лелеять, я точно решу, что это передаётся на генетическом уровне.
- Сам ты робкое создание! - обиженно проворчала мать семейства. Семён тем временем усадил меня на свободное место рядом с ней и уселся на соседний стул.
- Ну, не знаю, - иронично хмыкнул Зуев-старший. - За свою робость сказать не могу, а так смотри сама: Ичи -- раз, Инг -- два, теперь вот... Рури.
- На Инга ты наговариваешь, - возразил Володя. Голос у него оказался под стать наружности; низкий и глубокий, но почему-то неожиданно мягкий. - Нормальный мужик. Вот если бы Варька послушала бабушку и породнилась со своим ботаником, тогда да.
- Согласен, был неправ, погорячился, - кивнул генерал. - Сём, а ты чего завис? Присоединяйся, тут на всех хватит, - он кивнул на стол.
Постепенно, - спасибо пельменям, - я сумела взять себя в руки и успокоиться. Действительно, боялась совершенно напрасно; никаких ужасов, и даже никакого обещанного Семёном бедлама не было. Хотя, скорее просто настроение у присутствующих было мирно-медитативное: уж очень процесс способствовал его установлению. А мама Семёна оказалась при ближайшем рассмотрении удивительно чуткой женщиной; я видела, что ей крайне любопытно меня расспросить, но она меня не трогала. Хотя, вполне возможно, за это стоило благодарить строгий взгляд генерала, брошенный им на супругу.
- Сём, а с какой целью вот это делается? - тихо полюбопытствовала в конце концов я, когда процесс сборки пельменей был более-менее освоен. Получалось, правда, кривовато, но вполне похоже.
- В смысле, зачем париться, если есть синтезатор? - хмыкнул Зуев, демонстрируя потрясающую сноровку в выполнении этих хитрых действий. Да и пельмени у него выходили один к одному; у всех выходили, кроме меня и Ичи, что несколько меня с ней сроднило. - Во-первых, процесс. Семейная традиция, практически; отец каждый раз как возвращался из очередной командировки, сразу всех за лепку сажал.
- Да уж, - басовито хмыкнул Вова. - Заманивал; мы всё просили что-нибудь интересное рассказать, а он только в обмен на пельмени откровенничал. Хотя по большей части всё равно сочинял, а мы ему честно верили.
- А какая вам разница-то была? - со смешком пожал плечами генерал. - Общий настрой примерно сохранён, реалистичность повышенная; а конкретные места и даты вам задаром не нужны были.
- И тем не менее, подход показательный, - возразил Семён. - Наврёт с три короба, потом разбирайся. Варька вон до конца учёбы была свято уверена, что отец давно уже в отставке, и правду выяснила случайно. Я так и не понял, зачем нужна была эта конспирация.
- В воспитательных целях, - иронично улыбнулся Зуев-старший. - Чтобы с детства не закрепилась привычка, что папа всегда прикроет, потому что папа может. Хотя... всё равно она у вас закрепилась, - насмешливо махнул рукой генерал.
- Врёшь ты всё, - хмыкнул Семён. - Никто к твоей протекции не прибегал; от силы пару раз.
- Пару раз это только тогда, когда тебя из учебки выгоняли, - ухмыльнулся отец семейства. - То есть, когда до приказа дело дошло, и ты просто в курсе был.
- Вот видишь? Получается, сам вмешивался, по собственной инициативе, никто тебя не заставлял.
- Семён, в лоб дам, - ворчливо вмешалась в разговор мать семейства. - Что за воспитание, отцу претензии предъявлять?
- Сами воспитали, - невозмутимо парировал тот, мама вздохнула, а остальные мужчины насмешливо зафыркали.
- Язва! - проворчала Олеся, чем сразу же заслужила мою симпатию. - Расскажи мне, ну хоть вкратце, как вы вообще познакомились? - не выдержала всё-таки она. Генерал иронично улыбнулся, но одёргивать супругу не стал.
- Практически как вы с отцом, - рассмеялся Семён. Поймав мой удивлённый взгляд, пояснил. - Вот ты не веришь, а эту душещипательную историю от нас тоже в воспитательных целях тщательно скрывали до совершеннолетия. Если вкратце...
- Сёма! - укоризненно оборвала его мама, сверкнув глазами. Щёки её при этом заметно покраснели.
- Да ладно, Рури большая девочка, ей уже можно!