Были фракции в курии, которые выступали в поддержку или против кардиналов Баджо, Феличи, Бертоли. Одни группировки требовали централизации власти в курии, другие добивались ослабления контроля со стороны центра.
Всю свою жизнь Альбино Лучани старался как можно реже бывать в Ватикане. Свои контакты с курией он свел к минимуму. И в результате, до своего избрания папой, у него в курии было намного меньше врагов, чем у любого из кардиналов. Очень быстро ситуация изменилась. Появился папа, который главной функцией курии считал «только исполнение». Он предполагал поделиться властью с епископами, представляющими католическое духовенство во всем мире, планировал осуществить децентрализацию структуры власти Ватикана. Отказавшись короноваться, он привел в негодование традиционалистов. Еще одно нововведение вряд ли внушило любовь к Лучани со стороны членов курии, более приверженных материальным благам этого мира: папа распорядился сократить наполовину премию, ранее автоматически выплачиваемую в размере месячного жалованья по случаю избрания нового папы.
Очевидно, среди трех тысяч сотрудников курии были и люди, готовые верно служить новому папе, который им нравился; но мир таков, что зачастую верх берут негативные силы. Как только стали известны итоги голосования на конклаве, курия — или некоторые ее учреждения — приступили к действиям. В течение нескольких часов был напечатан специальный выпуск «Оссерваторе Романо», с полной биографией нового папы. Ватиканское радио уже транслировало специальные сообщения и рассказывало о новом папе.
Своей публикацией об Альбино Лучани «Оссерваторе Романо» со всей определенностью явила образчик того, как можно повлиять на формирование в мировых СМИ представлений о лидере, который до этого времени не был широко известен. Поскольку газета вольно или невольно нарисовала портрет человека, который существовал лишь в воображении автора биографической справки — кем бы ни был этот злобный и мрачный реакционер, — данный специальный выпуск «Оссерваторе Романо» к тому же великолепно объясняет, почему эту официозную ватиканскую газету без всякого пиетета сравнивают с «Правдой». Используя «факты официальной биографии», многие журналисты, поджимаемые сроками, в своих статьях изображали несуществующего человека. Возьмем один пример из нескольких сотен — «Экономист» писал о новом папе: «Вряд ли он будет чувствовать себя легко и непринужденно в обществе Ганса Кюнга». Если изучить их взаимоотношения, то можно убедиться, что Лучани и Ганс Кюнг вели между собой теплую, дружескую переписку, обменивались книгами. Если копнуть глубже, то откроется, что в своих проповедях Лучани не раз приводил понравившиеся ему слова Кюнга. В сущности, все газеты и журналы в мире, которые перепечатывали краткий биографический очерк о новом папе, опубликовали на своих страницах схожие по смыслу и совершенно неверные заявления.
Новый папа, с которым знакомит читателя специальный выпуск «Оссерваторе Романо», по консервативности оставляет Павла VI далеко позади. Многие взгляды Лучани предстали искаженными, словно в кривом зеркале, но один пример наиболее примечателен, в свете всей жизни и смерти Альбино Лучани, — регулирование рождаемости.
Ватиканская газета описывает неустрашимого и бескомпромиссного сторонника энциклики «Жизнь человеческая».
Он провел тщательное исследование по вопросу о роли ответственных родителей и привлек к консультациям и обсуждениям специалистов, медиков и теологов. Он предупреждал, что на церкви (церковном магистериуме) лежит серьезная ответственность при решении столь деликатной и противоречивой проблемы.
Все точно и правильно. А вот последующие заявления абсолютно неверны.
После обнародования «Humanae Vitae» места сомнениям не оставалось, и епископ Витторио-Венето был в числе первых, кто это понял и настойчиво убеждал тех, кого этот документ привел в замешательство, в том, что положения энциклики обсуждению не подлежат.
Пришедшая в движение курия — это чудовищная и громадная государственная машина. Своей эффективностью и стремительностью действий она посрамит любой другой чиновничий аппарат. Люди из Римской курии явились в Григорианский университет и забрали все документы, относящиеся к периоду обучения Лучани и подготовки им диссертации. Другие посланцы из Ватикана отправились в Венецию, Витторио-Венето, Беллуно. Где бы ни побывал Лучани, там появлялись сотрудники курии. Все документы, касавшиеся работы Лучани по вопросу контроля рождаемости, были изъяты и незамедлительно помещены в Секретный архив Ватикана, вместе с диссертацией по Росмини и большим количеством прочих работ. Можно сказать, что процедура беатификации Альбино Лучани началась в тот самый день, когда его избрали папой. В равной степени будет справедливым замечание, что тогда же началась операция курии по сокрытию подлинной жизни и служения Альбино Лучани.
В целом ряде учреждений Римской курии с глубочайшим потрясением осознали: избрав Альбино Лучани, кардиналы поставили над ними человека, который не позволит в вопросе регулирования рождаемости остановиться на положениях «Жизни человеческой». Внимательно изучив все то, что Лучани действительно говорил, и не только публично своим прихожанам, но и в частном порядке, друзьям и коллегам, в курии быстро сообразили, что новый папа одобряет искусственные методы регулирования рождаемости. Нарисованный «Оссерваторе Романо» неточный и лживый портрет человека, сурово насаждающего принципы «Жизни человеческой», стал первым выстрелом контратаки, предпринятой для того, чтобы загнать Альбино Лучани в рамки энциклики его предшественника. Следующего залпа ждать пришлось недолго.
Информационное агентство ЮПИ выяснило, что Лучани был сторонником ватиканского постановления, которое бы разрешило искусственные методы контроля рождаемости. В итальянских газетах также появились материалы со ссылками на документ, подготовленный Лучани и отправленный папе Павлу VI кардиналом Урбани из Венеции, в котором недвусмысленно рекомендовалось разрешить использование противозачаточных таблеток. Курия поспешно отыскала отца Анри де Ридматтена, который был секретарем папского комитета по контролю рождаемости. О сообщениях, что Лучани выступал против энциклики, осуждающей искусственные методы регулирования рождаемости, он отозвался как о «фантазиях». Ридматтен вдобавок уверял, что Лучани никогда не был членом комитета — что соответствует истине. Далее священник отрицал, что Лучани вообще писал какое-то письмо или доклад касательно данного вопроса, которые затем были отправлены папе Павлу VI.
Это опровержение и манера, в какой оно было сделано, свидетельствует о царящей в курии двуличности. Подготовленный Лучани документ был направлен в Рим через кардинала Урбани, а значит, он должен быть завизирован кардиналом. Отрицать существование документа, подписанного Лучани, можно — технически это верно. Но будет чудовищной ложью утверждать, будто Лучани, от имени своих коллег, епископов области Венето, не посылал подобный документ папе через патриарха Венеции.
По иронии судьбы, в первые три недели своего понтификата Альбино Лучани предпринял первые важные шаги, направленные на коренное изменение позиции Римско-католической церкви по вопросу искусственных методов контроля рождаемости. А в это время мировая пресса, благодаря «любезности» «Оссерваторе Романо», Ватиканского радио и ряда неофициальных встреч с определенными лицами из курии, уже успела слепить и закрепить в общественном мнении совершенно ложное представление о мировоззрении Лучани.
Во время своего понтификата Лучани ссылался и цитировал множество заявлений и энциклик, обнародованных папой Павлом VI. Примечательно, что он ни разу не упомянул «Жизнь человеческую». Взгляды нового папы впервые заставили насторожиться защитников положений этой энциклики, когда они с ужасом узнали о том, что из черновика речи, который подготовил для преемника Павла VI государственный секретариат, Лучани вычеркнул все содержащиеся в тексте отсылки на «Жизнь человеческую». Ватиканские сторонники консервативного подхода к вопросу о регулировании рождаемости затем узнали, что в мае 1978 года Альбино Лучани получил приглашение выступить на международном конгрессе. Он должен был состояться в Милане 21–22 июня и был посвящен десятилетней годовщине обнародования энциклики «Жизнь человеческая». Лучани дал понять организаторам, что не намерен выступать на конгрессе, а позже уведомил о том, что не сможет его посетить. В числе приглашенных, кто своим красноречием превозносил «Жизнь человеческую», был кардинал из Польши Кароль Войтыла.