А в Ватикане на Святой престол вступил новый папа, Иоанн XXIII, который родился недалеко от Бергамо, где появился на свет человек, в память о котором был крещен Альбино. Иоанн XXIII принялся заниматься кадровыми перестановками в епископских верхах. На прежнее место Ронкалли, ставшего Иоанном XXIII, в Венецию, был послан кардинал Урбани, в Верону был назначен Карраро. В Витторио-Венето освободился пост епископа. Папа римский попросил епископа Бортиньона посоветовать кандидата. Услышав ответ, понтифик улыбнулся: «Да-да, я знаю его. Он мне подходит».
Свое назначение епископом Витторио-Венето Альбино Лучани с обезоруживающей искренностью, которую впоследствии многие не могли принять, прокомментировал так: «Да, я ездил с ним пару раз. Мы беседовали в поездке, но я больше слушал, а говорил он. Едва ли я сказал столько, чтобы он составил обо мне какое-то представление».
На третий день после Рождества 1958 года, в соборе Святого Петра папа Иоанн XXIII посвятил 46-летнего Лучани в сан епископа.
Папа был хорошо осведомлен о пастырской деятельности молодого человека с севера и с одобрением отозвался о ней. Взяв в руки книгу Фомы Кемпийского «О подражании Христу» папа Иоанн XXIII прочитал вслух 23 главу. В ней говорится о четырех способах, которыми человек приходит к миру и свободе истинной:
Старайся, сын мой, больше чужую волю исполнять, нежели свою. Выбирай всегда, что меньше, а не то, что больше. Ищи всегда нижнего места, чтобы тебе всегда позади всех быть. Желай всегда и молись, чтобы воля Божия совершенно в тебе исполнилась. Се внидет таковой человек во страну мира и упокоения [3].
В письме монсеньору Каповилле, личному секретарю папы римского, по поводу своего предстоящего посвящения в сан Альбино Лучани употребил одну фразу, поразительным образом демонстрирующую, насколько горячо он стремился вести жизнь в духе заветов Фомы Кемпийского: «Иногда Господь пишет свои деяния на прахе».
Когда в Витторио-Венето паства впервые собралась послушать своего нового епископа, то в проповеди он развивал такую тему:
В случае со мной Бог по-прежнему использует свой старый метод. Он подбирает простой люд из пыли улиц. Одних людей Он забирает с полей. Других Он уводит от сетей в море или озере и делает их апостолами. Это его старая система.
Когда меня возвели в сан священника, я начал учиться у настоятелей и старших ответственности, и я понял, что для человека значит встать у кормила власти. Власть похожа на накачанный воздухом мяч. Понаблюдайте за детьми, что играют на лужайке возле собора. Когда мяч у них спустит, то они на него даже не посмотрят. Скорее всего он так и будет без движения валяться в углу. Но стоит только мяч накачать, то дети налетают со всех сторон и каждый считает, что имеет право пнуть его. Вот что случается с людьми, когда они возносятся над другими. Поэтому не будьте завистливыми.
Позже Лучани побеседовал с 400 священниками, которые отныне были ему подотчетны. Некоторые из них предложили ему подарки, еду, деньги. От всех даров он отказался. Собравшимся священникам Лучани попытался объяснить причину своего отказа: «Я пришел, не имея и пяти лир. И уйти я хочу, не имея пяти лир».
Он продолжил:
Мои дорогие братья по вере и по служению! Я был бы самым жалким епископом, если бы не любил вас. Уверяю всех, что я люблю вас и хочу служить вам. Я отдаю в ваше распоряжение все свои слабые силы — то малое, что у меня есть, и то малое, кто я есть.
Новый епископ мог обосноваться в роскошных городских апартаментах или вести куда более спартанскую жизнь в замке Сан-Мартино. Выбор Лучани пал на замок.
Жизнь многих епископов протекает в относительной изолированности. Между ними и их паствой так или иначе возникает пропасть. Епископ — фигура, далекая от простых людей, он появляется на виду лишь в исключительных случаях. Однако Альбино Лучани иначе смотрел на свою роль в Витторио-Венето. Он одевался как рядовой священник и, взяв Евангелие, шел к своей пастве. По отношению к священникам своей епархии он вел себя весьма демократично, что было в то время чрезвычайно редким явлением в Римско-католической церкви. К примеру, его пресвитерианский совет был избран без всякого вмешательства епископа в выставление кандидатур.
Когда же этот самый совет предложил закрыть действовавшие отдельно младшие семинарии, то Лучани, несмотря на то, что был не согласен с его решением, объехал все приходы и без всякой огласки обсудил этот вопрос с настоятелями приходских церквей. Выяснив, что большинство священников выступают за закрытие семинарий, он дал свое согласие. Руководству семинарий, подлежащих закрытию, было поручено направить своих учеников в государственные школы. Позднее епископ Лучани публично заявил, что большинством голосов было принято правильное решение, а его собственное мнение оказалось неверным.
Чтобы встретиться с этим епископом, никому из священников не требовалось заранее обращаться с просьбой об аудиенции. Если священник приходил, то епископ обязательно его принимал. Кое-кто считал введенную им демократию слабостью. Другие, наоборот, сравнивали Альбино Лучани с человеком, который возвел его в епископы.
Представьте, что у вас есть свой личный римский папа. Все равно что будто папа Ронкалли [Иоанн XXIII] трудится здесь, в этой епархии, рядом с вами. У его стола обычно сидели два-три священника. Он просто не мог не допускать их к себе. В любой момент он мог навестить какого-нибудь больного или увечного прихожанина. В больницах и не знали, когда он у них может появиться. Он просто приезжал на велосипеде или на своем старом автомобиле и ходил по палатам, оставив своего секретаря читать на улице. Еще его можно было встретить где-нибудь в горной деревеньке, где он обсуждал с местным падре насущные проблемы его прихода.
На второй неделе января 1959 года, менее трех недель спустя после посвящения в сан епископа Лучани, папа Иоанн XXIII беседовал о положении в мире с заместителем государственного секретаря Ватикана кардиналом Доменико Тардини. Они обсудили ситуацию на Кубе и возможные последствия свержения молодым человеком по имени Фидель Кастро режима Батисты, проанализировали тот факт, что во Франции теперь новый президент, генерал Шарль де Голль. В своей беседе они коснулись и научно-технических достижений Советского Союза, запустившего ракету на лунную орбиту. Их беспокоило восстание в Алжире, ужасающая нищета во многих латиноамериканских странах, меняющийся облик Африки, где чуть ли не каждую неделю возникала новая страна. Иоанну XXIII казалось, что римская католическая церковь не поспевает за эпохой, упуская из виду проблемы, стоящие перед нею в середине двадцатого века. В истории назрел переломный момент, когда значительная часть мира, в стремлении к ценностям материальным, отворачивалась от духовной сферы. В отличие от многих в правящих кругах Ватикана, папа считал, что в реформах, как и в благодеяниях, нужно начинать со своего дома. И вдруг Иоанну XXIII в голову пришла идея, которую он позже назвал откровением от Святого Духа. Неважно, откуда взялась эта мысль, она была блестящей: «Собор!»
Так возникла идея о созыве Второго Ватиканского Вселенского собора. После Первого Ватиканского собора, состоявшегося в 1870 году, в католической церкви был утвержден догмат о непогрешимости папы римского. Отголоски дискуссий и споры об итогах Второго собора и сейчас, много лет спустя после его завершения, по-прежнему не утихают по всему миру.
На открытие Второго Ватиканского собора 11 октября 1962 года в Рим съехались епископы — 2381 человек. Среди них был Альбино Лучани. В ходе заседаний собора Альбино Лучани сблизился и сдружился с несколькими церковными иерархами, теплая дружба с которыми сохранится до конца его жизни: это были Сюененс из Бельгии, Войтыла и Вышинский из Польши, Марти из Франции, Тиандум из Дакара. В ходе развернувшихся во время собора дискуссий Лучани пришлось проверить твердость собственных убеждений, и его «путем в Дамаск» стало обсуждение декларации «О религиозной свободе».