Ловчая сеть начинала затягиваться вокруг Кальви, несмотря на героические старания Джелли подкупить всех без исключения, свои надежды на продолжение грабежа миланский банкир возлагал больше всего на Марцинкуса. Игра становилась много жестче, и без постоянной поддержки и участия Ватиканского банка Кальви не мог бы дальше прятать концы в воду. Собственно, и раньше скрывать свои преступления он мог только при содействии Ватиканского банка, но в прошлом давление на Ватикан было минимальным; теперь же, после ареста Меннини, оно резко усилилось. Кальви начал серьезно опасаться, что в нынешней ситуации, несмотря на громадные денежные суммы, которые он направлял в руки епископу Полу Марцинкусу, человек на том берегу Тибра в любой момент может перестать его поддерживать и бросит Кальви на произвол судьбы — одного и крайне уязвимого.
В начале 1981 года министр финансов Италии Беньямино Андреатта, получивший свой пост в октябре минувшего года, решил, что Ватикан должен немедленно отказаться от поддержки «Банко Амброзиано». После досконального изучения доклада Банка Италии от 1978 года он почувствовал, что должен защитить церковь и спасти ее престиж. Министр отправился в Ватикан, где у него состоялась длительная беседа с государственным секретарем кардиналом Казароли. Обрисовав ситуацию во всей ее сложности, он настойчиво призывал Ватикан порвать, пока не поздно, все связи с «Банко Амброзиано». Совет был проигнорирован. Марцинкус позже заявит, что ничего не знал об этой встрече. В любом случае, если бы добрый католик Андреатта знал обо всем в подробностях, то понял бы, что для Ватикана невозможно разорвать эти связи, поскольку «Банко Амброзиано» принадлежал, по сути, самому Ватикану. Через различные панамские и лихтенштейнские компании Ватикан приобрел в общей сложности более чем 16 процентов акций «Банко Амброзиано». Остальные акции банка были распылены среди мелких акционеров, так что у Ватикана был практически контрольный пакет?
В полдень 2 марта 1981 года пресс-бюро Ватикана распространило документ, озадачивший многих. Выпущенный без всяких объяснений, он напоминал всем католикам о положениях канонического права по отношению к масонству и особо подчеркивал, что сказано в действующем кодексе: «Запрещено католикам под страхом отлучения от церкви вступать в масонские или аналогичные объединения». Почему для обнародования подобного напоминания было выбрано именно это время? Католик, ставший масоном, подлежал безусловному отлучению от церкви уже с 1738 года. Зачем напоминать об этом в начале марта 1981 года? Ответ не заставил себя ждать и убедил многих, что шпионская сеть церкви действует не менее эффективно, чем агентура Личо Джелли. В ватиканском заявлении добрым католикам не объяснялось, каким образом их имена могут и должны исчезнуть из списков членов ложи «П-2» — если они боялись, что внесены в масонский перечень, — прежде чем до подобных документов доберутся итальянские власти. Для члена ложи «П-2» Кальви эта, по всей видимости неразрешимая, проблема имела губительные последствия.
Когда публичное разоблачение все же произошло, то причиной этого, по иронии судьбы, оказалась связь Кальви со своим покровителем Личо Джелли. В 1981 году итальянские следователи по-прежнему продолжали выяснять обстоятельства устроенного Синдоной собственного «похищения». И вот 17 марта полиция нагрянула на роскошную виллу Джелли в Ареццо, а также произвела обыск в его кабинете на текстильной фабрике «Джио-Ле» — искали улики, которые могли бы доказать связь Джелли с нежданной поездкой Синдоны на родину. Их находка обернулась настоящим ящиком Пандоры, вызвав невиданный скандал. В личном сейфе Джелли был обнаружен список 962 членов ложи «П-2». Также были найдены многочисленные досье и секретные правительственные отчеты.
Список членов ложи «П-2» напоминал поистине справочник «Кто есть кто в Италии». Широко представлены были вооруженные силы — свыше пятидесяти генералов и адмиралов. В нем числилось два министра из действующего кабинета, а также промышленники, финансисты, журналисты (в том числе главный редактор «Коррьере делла сера» и его заместители), 36 членов парламента, звезды эстрады, видные ученые и офицеры полиции. Это было государство в государстве. Многие говорили, что Джелли планировал захватить власть в Италии. Они неправы. У него уже была власть над всей Италией. Что касается самого великого магистра, то он исчез бесследно. Рейд полиции готовился в обстановке строгой секретности, что в переводе на простой язык означает, что о ней знали только наиболее доверенные офицеры полиции и Личо Джелли. Как выяснилось, он сбежал в Южную Америку.
Разразившийся скандал привел к падению итальянского правительства и придал новый импульс расследованию миланской прокуратуры по делу Кальви. Вместо судьи Муччи был назначен Джерардо д’Амброзио. После убийства судьи Эмилио Алессандрини прошло два года; два года промедления. Прошло всего два месяца, как следствие возглавил новый судья, а в распоряжении властей оказались найденные в сейфе Джелли компрометирующие документы, и Кальви был арестован и препровожден в тюремную камеру в Лоди.
Теперь настало время всем добрым друзьям прийти на выручку человеку, который так часто оказывал помощь различным партиям. После ареста Кальви лидер социалистической партии Бетгино Кракси и председатель христианских демократов Фламинио Пикколи брали слово в парламенте и самыми добрыми словами отзывались о Кальви и его банке. Ватикан хранил молчание. Очевидно, все его внимание было поглощено намного более важным происшествием. За семь дней до ареста Кальви римский папа Иоанн-Павел II был тяжело ранен на площади Святого Петра выстрелами Мехмета Али Агджи.
Пока весь католический мир возносил молитвы за жизнь и выздоровление папы, Роберто Кальви в своей камере мучительно размышлял над проблемой, имевшей лично для него бесконечно большее значение: как ему спастись? Через родственников узник начал давить на Марцинкуса, чтобы тот публично признал, что на протяжении многих лет он прокручивал темные дела вместе с Кальви.
После неоднократных и тщетных попыток дозвониться до Марцинкуса сыну Роберта Кальви, Карло, наконец-то повезло. Он молил епископа о помощи, говорил, что тяжелейшее положение отца намного облегчится, если Ватикан признает факт сотрудничества с ним. Действительно, сделки проходили через принадлежащий Кальви «Банка дель Готтардо» в Лугано, который не мог предоставить никакой информации из-за чрезвычайной строгости швейцарских законов в отношении банковской тайны, Ватиканский банк был сам себе хозяин и мог по своей воле представить необходимые сведения. Однако Марцинкус вовсе не горел желанием публично брать на себя ответственность, не говоря уже про вину. Поэтому он ответил сыну Кальви: «Если мы так поступим, то пострадает не только репутация ИОР и Ватикана. Вы тогда потеряете все, ибо наши проблемы — это также и ваши проблемы».
В самом деле, все обстояло именно так. Оба банка были накрепко связаны друг с другом, на протяжении многих лет действуя заодно. Епископ Марцинкус оказался загнан в угол. Признать правду означало навлечь на Ватикан гнев всей Италии. Альтернативное решение сводилось к тому, чтобы оставить Кальви без всякой поддержки, надеясь на то, что его теснейшее и длительное сотрудничество с Ватиканом осталось тайной и что после процесса Кальви все уляжется и бизнес пойдет как обычно. Епископ Марцинкус выбрал второй вариант. Несомненно, на его решение повлиял тот факт, что из всех преступлений, в которых обвинялся Кальви, ему инкриминировали только две незаконные сделки, когда он продал себе акции принадлежащих ему компаний «Торо» и «Кредито Варезино» по преднамеренно завышенным ценам, что подразумевало незаконный вывоз валюты из Италии. И именно за это правонарушение миланские судьи надеялись осудить Кальви. Марцинкус рассчитывал, что если все обойдется без излишнего шума, то игру можно будет продолжить. На Кальви, сидевшего в тюрьме Лоди, оптимистические планы ватиканского партнера никакого впечатления не произвели. Руководителям международных банков оставалось недоверчиво качать головами, а Кальви продолжал из-за решетки руководить своим «Банко Амброзиано».