7 июля итальянское правительство выдвинуло против Микеле Синдоны обвинение в организации заказного убийства Джорджо Амброзоли. Особый интерес представляет реакция Кальви — узнав об этом, он попытался следующим вечером покончить с собой. Кальви наглотался барбитуратов и порезал запястья. Позднее он так объяснил свои мотивы: «В приступе отчаяния. Потому что нет и тени справедливости во всем, что против меня делается. И я говорю вовсе не о предстоящем суде». Если бы Кальви действительно хотел покончить с собой, то ему достаточно было устроить так, чтобы ему принесли в тюрьму дигиталис, который рекомендовал иметь все время при себе Джелли. На судей попытка суицида впечатления не произвела.
20 июля Кальви был приговорен к четырем годам тюремного заключения и штрафу в размере 16 миллиардов лир. Его адвокаты тотчас же подали апелляцию, и банкира освободили под залог. Не прошло и недели после освобождения Кальви, как совет директоров «Банко Амброзиано» единогласно вновь утвердил его председателем банка и устроил ему овацию. Руководители транснациональных банков снова недоверчиво покачали головами. Как и предсказывал Марцинкус, это всего лишь обычный бизнес. Ложа «П-2» оставалась реальной и действенной силой. Банк Италии позволил Кальви вернуться на прежний пост. Правительство Италии и пальцем не пошевелило, чтобы положить конец дурному спектаклю: человек, осужденный за банковские правонарушения, руководит одним из крупнейших банков страны.
Возражения нашлись только у одного банкира — главный управляющий «Банко Амброзиано» Роберто Розоне обратился в Банк Италии с просьбой санкционировать смещение Кальви, заменив его прежним председателем Руджеро Моццана. Банк Италии, загипнотизированный, точно кролик удавом, могуществом ложи «П-2» и политическим весом, который за годы приобрел Кальви, вмешиваться в ситуацию отказался.
Вторая угроза для банковской империи Кальви шла со стороны Никарагуа и Перу. Чтобы справится с ней, Кальви призвал на помощь Марцинкуса. Пока шло судебное разбирательство, епископ не пожелал оказать банкиру поддержку, ни явно, ни тайно, но теперь готов был сделать все, что в его силах, лишь бы их совместные преступные махинации не выплыли наружу.
Во время суда над Кальви Ватикан объявил, что Иоанн-Павел II назначил комиссию из пятнадцати кардиналов для изучения состояния финансов Римско-католической церкви. Комиссия должна была выработать рекомендации по усовершенствованию деятельности финансовых институтов Ватикана и по увеличению их прибылей.
В состав комиссии епископ Пол Марцинкус включен не был, но, несомненно, полагал, что как глава Ватиканского банка он, тем не менее, способен внести значительный вклад в рассмотрение больного вопроса ватиканских финансов. В обстановке полной секретности он встречался с осужденным за финансовые махинации Кальви, в результате чего Ватиканский банк официально признал рост своей непогашенной задолженности почти до одного миллиарда долларов. Эту сумму он был должен банкам Кальви в Перу и Никарагуа, в результате того, что по указанию Кальви они ссужали сотни миллионов долларов «Беллатрикс», «Астольфине» и т. д. Филиалы в Перу и Никарагуа, хотя и являлись дочерними компаниями Кальви, наконец-то проявили некоторую независимость, признав предложенное им обеспечение под эти громадные займы ничтожным.
В Перу и Никарагуа желали получить более надежное обеспечение. Кто оплатит счет в случае неплатежа или невыполнения обязательств? Кто именно является владельцем тех загадочных панамских компаний? Кто одалживает так много, возвращая так мало? Особое беспокойство проявляли господа из Перу, поскольку ссудили в общей сложности около 900 миллионов долларов.
И вот тогда, в августе 1981 года, Кальви и Марцинкус осуществили наиболее масштабную из своих афер. Связанные с нею документы позднее стали известны как «письма утешения». Впрочем, эти письма не предлагали утешения ни одному католику, не могли послужить духовной опорой тем, кто верует в моральную чистоту и честность Ватикана. Письма были написаны на фирменных бланках Института религиозных дел Ватикана и датированы 1 сентября 1981 года. Адресатами были «Банко Амброзиано Андино» в Лиме (Перу) и «Амброзиано груп банко комерчиаль» в Никарагуа. По указанию Марцинкуса письма подписали Луиджи Меннини и Пеллегрино де Стробель. Письма гласили:
Господа!
Настоящим подтверждаем, что мы прямо или косвенно контролируем следующие компании:
«Манник, АО», Люксембург;
«Астольфине, АО», Панама;
«Нордойроп истеблишмент», Лихтенштейн;
«Юнайтед трейдинг корпорейшн — ЮТК», Панама;
«Эрин, АО», Панама;
«Беллатрикс, АО», Панама;
«Старфилд АО», Панама.
Также подтверждаем, что нам известно о существующей задолженности указанных компаний по отношению к вам, которая по состоянию на 10 июня 1981 года и согласно прилагаемой выписке о состоянии счета составляет…
В прилагаемых счетах указывалось, что «задолженность» только перед филиалом в Лиме составляла 907 миллионов долларов.
Директора банков в Никарагуа и Перу испытали чувство облегчения, теперь у них было, как они считали, недвусмысленное признание того, что ответственность за огромный долг взял на себя Ватиканский банк. Гарантом выступила сама святая Римско-католическая церковь. Ни один банкир не пожелал бы гарантий надежней и солидней. Однако была еще одна маленькая деталь, о которой руководители банков в Лиме и Никарагуа даже не подозревали. Существовало и другое письмо — подписанное Роберто Кальви и адресованное Ватиканскому банку, и на нем стояла дата 27 августа 1981 года. Оно оказалось в руках Марцинкуса до того, как он признал за Ватиканским банком долги в один миллиард. Письмо Кальви представляло собой официальную просьбу направить «письма утешения», в которых Ватикан признавал тот факт, что ему принадлежат компании в Люксембурге, Лихтенштейне и Панаме. Подобное признание, как уверял Кальви в своем послании Ватикан, «не влечет за собой никаких долговых обязательств для ИОР». Завершалось его письмо абзацем, в котором адресата уверяли, что в любом случае Ватиканский банк «не понесет в будущем никаких убытков». Иначе говоря, тем самым Ватиканский банк тайно освобождается от долгов, которые тот собирается признать.
Чтобы тайное послание Кальви Марцинкусу приобрело какую-то юридическую силу, факт его существования и само содержание должно было быть доведено до сведения руководства дочерних банков в Перу и Никарагуа. Вдобавок достигнутая между Кальви и Марцинкусом договоренность должна была получить одобрение большинства совета директоров головного банка в Милане. Более того, их договоренность была бы законной и действительной только в том случае, если бы о содержании обоих писем были бы извещены все держатели пакетов акций «Банко Амброзиано», в том числе и множество мелких акционеров, живущих в Милане и его окрестностях.
Таким образом, два письма и договоренность между Кальви и Марцинкусом представляют собой несомненный случай совершенного обоими преступного деяния, квалифицируемого как мошенничество. Волей судьбы оно совпало по времени с трехлетней годовщиной избрания римским папой Альбино Лучани. На смену Лучани, считавшего своим долгом борьбу с коррупцией, которая пустила глубокие корни в Ватикане, пришел папа Иоанн-Павел II, полностью одобрявший деятельность епископа Пола Марцинкуса.
На этом вызывающие и прискорбные совпадения не закончились — 28 сентября 1981 года, в третью годовщину смерти Лучани, Марцинкус получил повышение. Папа объявил о назначении его заместителем президента папской комиссии города-государства Ватикан, и тем самым Марцинкус практически становился губернатором Ватикана. Он сохранил за собой пост главы Ватиканского банка, а благодаря новому назначению автоматически поднимался на следующую ступень в церковной иерархии, став архиепископом.
Благодаря тому, что Марцинкус происходил из семьи литовцев-эмигрантов, постоянно участвовал — в финансовом смысле — в польских проблемах и был очень близок к папе, поскольку в качестве личного телохранителя отвечал за безопасность папы во время заграничных поездок, архиепископ нашел в Кароле Войтыле самого могущественного покровителя, какого только можно пожелать в Ватикане. Синдона, Кальви и им подобные, по уверению Ватикана, оказались нечестивцами и грешниками, легко обманувшими наивных, доверчивых святых отцов. Отсюда напрашивается вывод: либо Марцинкус обманывал, лгал и утаивал правду от папы Иоанна-Павла II начиная с октября 1978 года, либо папа тоже не без греха.