Ну, почему она не могла быть умнее и перестать нападать на него? И вообще, зачем ей в двадцать первом веке умение орудовать мечом?
— Тогда никак, — пожал плечами и развернулся. — Я хотел было предложить обучить вас, но раз вы стремитесь избежать моего общества…
— Что? — возглас был слишком радостным и громким для леди. Трина не заметила, как едва ли не подскочила ближе к Гавейну с радостью мальчишки, которого они встретили несколькими минутами ранее. — Вы правда можете сделать это?
И опять эта усмешка на его губах.
— Если вы действительно хотите этого и готовы много работать, то приходите на поле на рассвете. Сможете понаблюдать за мной вблизи, а не из окна.
Усмешка переросла в дьявольскую улыбку, которая, впрочем, была очаровательной. Не ожидая ответа, он зашагал по коридору.
Но Трина и не собиралась ничего отвечать. Смущение, настолько сильное, что все слова вылетели из головы, накрыло ее. Молча она следовала за рыцарем до самых дверей своей спальни, где, едва слышно пробормотав «доброй ночи», поспешно скрылась.
Глава 4. Секрет Мерлина
Этой ночью Трине спалось также плохо. И если кошмары о бабушке и ее тайне отошли на второй план, то тревога от предстоящей тренировки молоточком стучала по вискам, заставляя вертеться в кровати, не смыкая глаз. Подливало масла в огонь и воспоминание о вечерней беседе с Мерлином, который явился к ней в комнату полчаса спустя после того, как она попросила Джудит найти тренировочную форму.
— Абсолютно идиотская затея, — протянул маг, развалившись в кресле около камина.
Его тонкие пальцы играли на горлышке бутылки с водой, которая стояла на маленьком столике. Он был одет в изысканный темно-синий костюм с вышитыми золотыми звездами. «Не хватает только остроконечной шляпы», — мысленно хмыкнула Трина, хотя не могла не признать: Мерлин одевался с большим вкусом — ткани были дорогими, а вышивка необыкновенной. Не удивительно, что в первую встречу ее одежда показалась ему безвкусной.
— Зачем ведьме умение обращаться с оружием? Ты можешь сделать с противником, что пожелаешь, только щелкнув пальцами! И к тому же, неужели в твое время женщинам разрешено пользоваться мечом?
Трина развела руки и широко улыбнулась, предвкушая, как шокирует его тем, что скажет.
— В мое время никому не разрешено пользоваться мечом.
Ее ожидания не были обмануты — глаза мага расширились. Однако уже через мгновение он совладал с собой и в манере всезнайки, которая становилась привычной для Трины, довольно произнес.
— Я так и думал, что тебе не нужен меч, раз вы защищаетесь магией.
Трина активно закачала головой из стороны в сторону.
— Нет никакой магии. Ты что, не слушал меня днем? Ведьм в мое время преследуют еще хуже, чем в некоторых ваших королевствах.
Мерлин нахмурился, и Трина вздохнула. Днем она рассказала ему все, что знала от бабушки про Грааль, Артура и то, зачем ей они и маг. Ответы Мерлина совсем не удовлетворили. Было видно, что он ожидал большего и совсем не понимал, как пара сказанных неясных слов могла заставить кого-то отправиться в другой век.
Сейчас же Трине пришлось потратить добрый час, чтобы рассказать магу, который то и дело перебивал восклицаниями, о ружьях и пистолетах, о полицейских вместо рыцарей и о том, как устроена жизнь в двадцать первом веке. В конце концов, он просто поднялся с кресла, ворчливо бормоча под нос: «Очень странное будущее», — и, сославшись на дела, ушел.
Когда настал рассвет, Трина чувствовала себя совершенно бессильной. Не дожидаясь Джудит, она подошла к шкафу и изъяла оттуда черные кожаные тренировочные брюки и льняную женскую тунику красного цвета с драконом, вышитым на спине. Форма была в очень хорошем состоянии, и от нее так и веяло богатством, несмотря на простые ткани.
«Еще бы, — хмыкнула мысленно. — Кто бы мог подумать, что я буду носить форму Морганы, одной из великих жриц Авалона».
И сестры Артура, которая хотела его убить.
Эта мысль чрезвычайно смущала Трину: как отреагирует король, если увидит ее в этой одежде?
Реакция Мерлина была слишком свежа в памяти, так как именно он в итоге принес ей костюм Морганы, ворчливо сообщив: «В замке среди женщин только Моргане дозволялось тренироваться. Я нашел это в ее старой спальне».
На вопрос, зачем они до сих пор держат нетронутой комнату злой ведьмы, маг скривился: «У Артура мягкое сердце. В глубине души он до сих пор верит, что сестра одумается и вернется».
Трина вздохнула, натягивая штаны. Оставалось надеяться, что король не сочтет за вопиющую наглость то, что она украла одежду его сестры.
И что Гавейн не выгонит ее с тренировочного поля, едва завидев.
***
Через пятнадцать минут, завязав длинные вьющиеся волосы в конский хвост и подпоясав тунику черным ремнем, она вышла во двор, где располагалась поляна. Мужская фигура с мечом в руках уже ожидала в центре, то и дело поглядывая на встающее солнце.
— Ты опоздала, — недовольно и строго бросил Гавейн, когда она приблизилась. — За каждое опоздание полагаются дополнительные упражнения.
Трина не знала, что удивило ее больше: фамильярное обращение, тон или перспектива наказания.
— Ты? — наконец, переспросила, выбрав то, что интриговало больше всего.
Гавейн сухо кивнул.
— Пока мы находимся на тренировочном поле, нет никаких леди и сэров. Я твой наставник, а ты обязана выполнять все, что я прикажу. Если тебя это не устраивает, можешь уходить прямо сейчас.
Трина сложила руки на груди, сдерживаясь, чтобы не закатить глаза.
— Я пришла сюда не за тем, чтобы сдаться в первую же минуту. К тому же, к твоей вежливости я успела привыкнуть еще вчера.
Глаза Гавейна сверкнули знакомыми искрами веселья.
— Прекрасно, — бросил он, указывая мечом на кромку поляны. — Тогда десятка кругов для начала будет достаточно.
— Что? — руки Трины упали, а рот открылся от возмущения. — Ты заставишь меня просто бегать?
Лицо Гавейна озарила широкая улыбка.
— А ты думала, что сразу возьмешь в руки меч? У тебя не будет и секунды, прежде чем я убью тебя.
— Кажется, я начинаю понимать, для чего это все, — сверкнула глазами и сжала кулаки. Должно быть, он хотел ее унизить или посмотреть, как быстро сдастся. — А что, если с бегом я справлюсь на отлично?
Гавейн поднял меч и отвернулся, готовясь к своему обычному утреннему смертоносному ритуалу.
— Вот и посмотрим.
Трине показалось, что его ухмылка стала шире.
Еще спустя десять минут она, запыхавшись, подошла к Гавейну и устало опустилась на траву.
— И все? — выгнул бровь, ехидно спрашивая, но не отрываясь от своего занятия. Сам он при этом выглядел так, будто и не тренировался вовсе: дыхание было ровным, движения по-прежнему энергичными, а по щеке стекала всего пара капель пота. — Помнится, ты говорила, что хороша в беге.
Трина промолчала, одарив его гневным взглядом, который, конечно, остался незамеченным.
Молчание сработало: Гавейн оторвался от собственной тренировки, обратив внимание на нее.
— Кажется, у тебя больше нет сил даже на то, чтобы язвить, — хмыкнул.
Трина вскочила на ноги, отряхивая штаны, и повторно прожигая рыцаря раздраженным взглядом.
— На это у меня есть силы всегда. И вообще, сколько тебе лет? «Язвить». Ты говоришь, как моя бабуля.
Судя по виду Гавейна, он в очередной раз откровенно забавлялся над ней, но на вопрос все же ответил.
— Мне двадцать шесть, и я…
— Выходит, ты старше короля? — перебила.
— Да. Но это не имеет значения.
Ну, конечно.
— И как, позволь узнать, ты дожил до двадцати шести с таким характером?
На этот раз Гавейн весело хохотнул и подошел к ней ближе, наклоняясь к уху так, словно собирался поведать большую тайну. От него пахло кожей, чем-то крепким и пьянящим и… хвойным лесом. Даже легкий запах пота, который примешивался ко всему, не был отталкивающим. Гавейн будто пах свободой и грехами. Он был больше, чем на голову выше. Ее взгляд уперся в твердые квадраты грудных мышц, выступавших из-под рубашки. Снова.