Отразив массированный налет - а в нем участвовало до 90 вражеских самолетов, - мы окончательно разобрались в замысле противника. Главной его целью были надводные корабли и подводные лодки, готовившиеся к прорыву в Балтийское море. Поэтому фашисты и тянулись к стоянкам кораблей. Удары же по аэродрому Лавенсари и его блокировка подстраховывали бомбардировщиков. Впрочем, и от этой тактики немцы отказались - видимо, им стало известно о нашем перелете на другой остров. Поэтому, повторяя на следующий день налет на Ручьи, противник принял уже другой порядок боевых групп и прикрытия.
В полдень 5 мая КП дивизии получил информацию с радиолокационного поста, расположенного у переправ Нарвского плацдарма: "Несколько больших и малых групп противника кружатся восточнее Раквере, дальнейшее наблюдение потеряно". Полковник Корешков срочно поднял в воздух по одной эскадрилье 3-го и 4-го авиаполков, направив их к Нарвскому заливу. И опять не ошибся опытный командир соединения.
Летчики своевременно обнаружили три большие группы Ю-87 на малой высоте в окружении тройного эшелона истребителей, летевших на восток. Сообщили об этом на КП полков, завязали неравный сковывающий бой с двумя группами из трех. Противник, отбивая дерзкие атаки "лавочкиных", продолжал свой путь, стремясь набрать высоту. Но дойти до объектов удара без боя не удалось. Взлетели три наши эскадрильи. Появились сбитые бомбардировщики и истребители. Враг продолжал прорываться к кораблям. Не остановил его и массированный зенитный огонь с берега и кораблей. Вот почему с большим риском, нарушив план взаимодействия, наши летчики продолжали бой в зоне огня своих зенитчиков. В этом аду сгорело еще несколько самолетов, в том числе и два наших. Но уже начал расстраиваться боевой порядок "юнкерсов". Лишь мелкие группы сумели все же достичь кораблей и сбросить бомбы. Получила прямое попадание канонерская лодка, затонули два тральщика. Бой продолжался и при отходе врага за линию фронта.
Не принес фашистам успеха этот массированный удар. Налет обошелся им в 19 сбитых самолетов.
Тяжело пришлось в этом бою всем, и особенно Александру Алпатову. Уже под конец его атаковал "фокке-вульф". Самолет загорелся, летчик был тяжело ранен. Повисла перебитая снарядом правая рука. Александр все же сумел левой рукой открыть поврежденный фонарь и выбраться из горящей машины. В сильном рывке полностью переломилась раненая рука. Чувство нестерпимой боли длилось недолго, ледяная вода как огнем обожгла все тело, крутые волны захлестывали с головой. Залезть в уцелевшую резиновую лодку не удалось. Жизнь покидала храбреца, сознание затуманилось, ноги как отнялись. А рядом прыгала на страховочном шнуре красная резиновая лодочка. Из последних сил ухватился он зубами за шнур... Торпедный катер, высланный с Лавенсари, никак не мог найти в пучине волн крохотный красный комочек. На помощь ему поднялось дежурное звено лейтенанта Шестопалова. Зоркий разведчик первым увидел красное пятнышко лодчонки в серых волнах и по радио навел на него катер.
Сильные руки бывалого боцмана, поднявшего за войну десятки терпевших бедствие моряков, втащили на палубу летчика вместе с надувной лодочкой. Он был без сознания, крепко сжатые зубы продолжали держать шнур. Его перенесли в каюту, растерли спиртом тело и перевязали раны.
Александр очнулся, его трясло как в лихорадке. Никак не мог понять, где он, что случилось.
- Лежи, дружок, спокойно, - твердил боцман, - ты у своих, на катере, сейчас врачи помогут тебе.
Знакомый звук "лавочкина" в небе над катером словно привел его в чувство, воскресив события последнего часа, бой, прыжок, ледяные волны. Катер било о волны, толчки вызывали резкую боль в правом боку и руке.
- Скоро, дружище, скоро, - повторял боцман, - теперь только держись и терпи. На Сескари тебя ждут врачи и товарищи... А вы, летчики, молодцы, столько накрошили фашистской нечисти. Ты у нас второй счастливец. Вчера тоже подобрали лейтенанта с третьего гвардейского... Мы вашего командира хорошо знаем, с сорок первого, с Ханко.
Тем временем Шестопалов передал на командный пункт полка: "Летчик подобран, раны тяжелые, пришел в сознание, обеспечьте срочную медицинскую помощь. Через 30 минут катер подойдет к южному пирсу".
Дежурное звено, поднятое на поиск и наведение торпедного катера, свою задачу выполнило превосходно.
Тем временем мы разбирали этот тяжелый, но все же успешный бой. Полностью оправдался и допущенный риск - действовать в зоне интенсивного зенитного огня. Отступи мы в ту минуту, сколько бы кораблей пошло на дно...
Высокой оценки заслуживали все летчики. Сбито девять самолетов (четыре Ю-87 и пять ФВ-190), не вернулся с задания младший лейтенант Коба. Он погиб как герой. Ведомый лейтенанта Столярского, он защитил его, приняв смертельную очередь на себя.
Девять сбитых самолетов оказались юбилейным числом. Они знаменовали собой четырехсотую и четыреста первую победу нашего гвардейского полка. В благодарственном приказе были названы фамилии юбиляров: лейтенант Алпатов за сбитие четырехсотого врага и погибший лейтенант Коба - четыреста первого.
Вечером на митинге, состоявшемся на стоянке 1-й эскадрильи, выступавшие летчики, техники, механики заверили командование полка и дивизии, что они приложат все силы, чтобы приблизить час полной победы над фашистской Германией.
Взволнованный этими словами, замполит майор Абанин сказал:
- Товарищи гвардейцы! Восемь месяцев назад в Кронштадте мы чествовали молодых летчиков Бычкова и Апинова, сбивших при выполнении разведзадания трехсотый и триста первый самолет. Сегодня мы вновь отмечаем успех нашей молодежи. В этом тяжелом сражении молодые насмерть бились с врагом. Победа досталась дорогой ценой, но они еще раз доказали, чего стоят гвардейцы. Впереди немало испытаний, враг еще не повергнут, он стоит севернее Ленинграда, в Прибалтике, и мы будем драться до полного его разгрома.
Тысячный
Не хватило у фашистов пороха потопить наши корабли и подводные лодки в районе передовых военно-морских баз. Тогда, собрав остатки пикирующих "юнкерсов", 1-й воздушный флот 7 мая произвел налет на "пахарей моря", траливших минные поля в Нарвском заливе. Но, потеряв в бою с истребителями 1-й гвардейской дивизии более двадцати самолетов, отказался от массированных дневных налетов. Немцы стали охотиться за тральщиками в одиночку и мелкими группами в ночное время.
Нам же третья военная весна, не в пример прежним, далась легче. Прошли времена, когда ленинградские белые ночи выматывали нас до предела. Теперь в каждой эскадрилье было по четыре-пять летчиков, полностью подготовленных для ночных действий. Да и командные пункты полков, пункты наведения истребителей хорошо освоили радиолокацию и средства связи. Перехват ночных пиратов стал регулярным и точным. Все объекты флота и войск в восточной части Финского залива и на юге, до Нарвского рубежа, были надежно прикрыты.
А весна всегда остается весной. И на маленьком, обычно пустынном острове Сескари шумели птичьи базары, а на строительстве аэродрома то и дело слышался девичий смех, певучие голоса. Здесь трудилось женское аэродромно-строительное подразделение, переведенное с острова Лавенсари. Многие молодые гвардейцы вновь встретили старых сердечных знакомых: волжанок, рязанок и тамбовочек. Они уже не кутались в полушубки и ватники, не прятали лица в шапки-ушанки, торопясь убежать греться в палаточный лагерь, развернутый в сосновом лесу. Принимали гостей и грозные зенитчицы. Посмотришь, как они веселятся, лихо отплясывают в свободный час под старый патефон, и забудешь, что идет война.
Прибыла с матерью наивная хохотушка Бианочка, а через сутки в летной столовой к голосу Клавы Голубевой прибавился веселый щебет неутомимого Рыжика - Танечки.
Такое соседство на острове, заросшем лесами, заставило меня, замполита, секретарей партийной и комсомольской организаций вспомнить прошлые весны, когда Виктора Голубева и Клаву Волкову - работницу летной столовой пришлось благословить прямо у боевого самолета, потому что откладывать их брак было уже нельзя: Клава ждала ребенка. Это, так сказать, счастливое семейное сочетание фронтовой пары.