Раздались громкие приветственные крики в честь возвращения Робина, но он отнёсся к этому совершенно спокойно, улыбаясь и кивая, пробираясь сквозь толпу мужчин, женщин и детей в потрёпанной одежде. Голод и лишения ясно проявлялись в их синяках под глазами и измученных лицах. Некоторые из разбойников с подозрением смотрели на Херна, а некоторые перекрестились. Они не были уверены в Аманде и во мне, но никто не оспаривал наше право находиться здесь.
Робин не поднимая шума сообщил, что надвигаются неприятности, и половина людей бросила свои дела, чтобы вооружиться и присоединиться к охране периметра. Интересно, что там, где Артур мог бы отдать приказы, Робин делал упор на здравый смыл.
Он повёл нас к дальнему краю поляны, где с ветвей деревьев свисали широкие простыни, образуя импровизированную палатку. Херн удалился, погрузившись в свои мысли, а Робин покачал головой.
- Приходится делать для него поблажки. Либо это, либо оказаться таким же сумасшедшим, как он… Пусть бродит, где хочет; мои люди присмотрят за ним и проследят, чтобы он не попал в беду. Ты выглядишь немного разочарованным моим лагерем, Джек. Ты слушал эти баллады? Мы всегда должны быть готовы сняться с места, чтобы люди шерифа не смогли нас найти. Даже самые лучшие шпионы и осведомители не могут узнать, где мы находимся, только где мы были раньше.
- Шериф когда-нибудь посылал за вами армию? - спросил я.
Робин нахмурился. - Обычно у него больше здравого смысла. К тому времени, как его солдаты преодолевают хоть часть дистанции, мои лучшие лучники всегда готовы объяснить захватчикам, что численность и доспехи не идут ни в какое сравнение с тихой смертью, которая настигает из засады. А теперь познакомьтесь с моими Весёлыми Ребятами.
- Почему их так называют? - спросил я.
- Потому что ничто так не вызывает улыбку, как убийство проходимцев в кольчугах, - сказал Робин Гуд.
Он повёл нас в палатку, чтобы познакомить с разбойниками, которые были почти так же знамениты, как и он сам. Как и рыцари Артура, они были совсем не такими, как в историях.
Прекрасная дева Марион оказалась Марион Фэйри, высокой и статной эльфийкой с длинными серебристыми волосами, фиолетовыми глазами и заострёнными ушами. Статная, как зверь, и почти сверхъестественно красивая, на ней было длинное камуфляжное платье, но на ней оно смотрелось стильно. Меч в ножнах на её бедре выглядел так, словно ему там самое место. Она вцепилась в Робина, как только он вошёл в палатку, крепко поцеловала его, а потом оттолкнула от себя, чтобы взглянуть на него.
- Почему ты должен слушать этого безумного старого колдуна? Ты же знаешь, он никогда не говорит тебе того, что ты хочешь услышать.
- Это именно то, что мне от него нужно, - спокойно сказал Робин. - Ты не должна быть так строга к этому человеку, Марион. Он много для нас сделал.
- По своим причинам. Которые он так и не счёл нужным объяснить.
- Каждый приходит Шервуд по своим причинам, - сказал Робин. - И Марион… Пожалуйста, не пытайся снова его убить. Если ты это сделаешь и он заметит, он может расстроиться, а я не хочу оказаться в постели рядом с гигантской лягушкой. Он извиняюще улыбнулся мне и Аманде. - Марион может быть очень заботливой.
- Кто-то должен, - сказала Марион. - Я не хочу оказаться в постели рядом с трупом. Они так быстро остывают.
Все сделали вид, что не слышали этого.
Малыш Джон оказался гигантом. (Даже сидя, он всё равно возвышался над всеми остальными и занимал место, где должна была быть задняя стена). На вид он был добрых двенадцати футов ростом, и на нём было больше камуфляжной одежды, чем на всех остальных, вместе взятых. Всё его тело состояло из сплошных мышц, а лицо было квадратным, с кожей, похожей на потрескавшийся камень.
- Это мой живой таран, - с нежностью сказал Робин. - Не вспыльчив, но страшен в своей ярости.
Малыш Джон коротко поклонился, а затем устремил свой взгляд на Аманду. Когда он заговорил, его голос был глубоким, как раскаты приближающегося грома.
- Я помню вас, Леди. Прошло очень много времени с тех пор, как вы в последний раз были среди мне подобных.
Я уставился на Аманду. - Тебя все знают?
- Все, кто имеет значение, - веско ответила она.
Монах Тук был единственным, кто выглядел так, как я себе представлял. Толстый и весёлый человек в выцветшем монашеском одеянии, обильно забрызганном пятнами от еды и вина, с красным лицом, выбритой тонзурой и улыбкой для всех. Он сердечно пожал мне руку, его огромная лапа дружелюбно обхватила мою.