Когда Орландо отстраняется, я смеюсь из-за его мокрой рубашки. И удивляюсь, когда он снимает ее и отбрасывает, обнажая широкую грудь. Затем он подмигивает и выходит из ванной комнаты.
— Дразнилка, — кричу я и слышу в ответ его низкий смех.
То, как счастливо и легко я ощущаю себя со всем, что происходит — это безумие. Меня охватывает чувство расслабленности и свободы. Не знаю, как долго нежусь в ванне. Когда вода, наконец, остывает, я выбираюсь, хватаю полотенце, чтобы вытереться, а затем расчесываю мокрые волосы.
Потом направляюсь на поиски одежды. Вижу в шкафу несколько вещей, которые должны быть моими: одно платье, несколько рубашек и штаны. Хочу взять что-то из этого, но останавливаюсь. Накатывает какое-то странное чувство. Я не хочу надевать это. Повернувшись, иду к одежде Орландо и беру еще одну его большую рубашку.
Уронив на пол полотенце, я замираю, замечая свое отражение в высоком зеркале на дальней стене. Я подхожу к нему и касаюсь синяка на ребрах. Подхожу еще ближе, чтобы получше разглядеть, и, клянусь, синяк похож на след от ботинка.
Я закрываю глаза, и в голове мелькает воспоминание: я на полу, и кто-то сильно пинает меня. Вспоминаю, как воздух покидает легкие. Меня охватывает паника. Я распахиваю глаза и отворачиваюсь от зеркала. Чувство тревоги витает вокруг. Я хочу бежать к Орландо.
Я помню моменты несчастного случая, но есть что-то большее. Что-то, о чем не говорит мой муж.
Глава 7
Орландо
— Достань мне все, что сможешь найти на нее и ее дедушку. Присылай все, что найдешь. Я не жду всего сразу. Когда что-то находишь, сразу отправляешь мне.
— Я могу передать все примерно…
— Сейчас. Меня не волнует стоимость. Чем бы ты ни занимался, брось всё, — требую я.
— Хорошо, — говорит Мик, глубоко вздыхая, но я уже слышу, как он печатает на компьютере. — Должно быть, в ней что-то есть, если из-за этого ты так напрягаешься.
— Мик, — рычу я, но его это только смешит.
Мы работали вместе, когда я был рейнджером. Ну, типа того. Он доставал информацию и был в этом хорош. Теперь я буду должен ему кучу денег и, возможно, услугу.
— Я буду присылать тебе все. Кое-что уже нашел, пока разговариваю с тобой.
— Спасибо. Я в долгу перед тобой. Это многое для меня значит, — признаюсь я.
— Надеюсь, все, что я достану, окажется хорошими новостями для тебя. Ты заслужил это.
И звонок обрывается, когда он вешает трубку.
Я бросаю телефон на стол и открываю электронную почту, чтобы посмотреть, что у него уже есть. Первое — отчет о пропаже человека. Там говорится, что Люси и дедушка поссорились, и она сбежала, угнав машину.
— Черт.
Это не имеет значения. Она украла машину не просто так. Я мог бы исправить это достаточно легко. Затем он присылает мне ее школьный диплом и оценки. Идеальная ученица. Участвовала во всех видах внешкольной деятельности. А потом ничего. Ни колледжа, ни работы. Люси просто исчезла с лица земли.
Приходит еще одно письмо, и я открываю его. Фотография за фотографией показывают ее на мероприятиях, она всегда рядом с дедушкой, разодетая в пух и прах. На каждой фотографии он держит ее за локоть почти собственнически. Он ведет себя так, будто владеет ею.
«Будто ты не хочешь», — насмехается надо мной разум.
«Я хочу владеть ею, чтобы заботиться о ней. Он, блядь, обидел ее», — пытаюсь урезонить себя.
Затем вижу статью о ее родителях, погибших в автокатастрофе, когда Люси было всего три года. Он практически вырастил ее. Я читаю, что Курт отдалился от своих сына и жены. Родители Люси. Предполагаю, они не были бы слишком счастливы оттого, что их дочь попала к нему в руки. Кажется, сын Курта раскусил этого засранца.
Я делаю мысленную заметку позвонить своему адвокату. Это не должно повториться. Если со мной что-то случится, о ней позаботятся.
Замираю, когда вижу, что Мик пишет в этом письме.
Похоже, твоя девочка склонна к несчастным случаям.
Открываю файл и начинаю просматривать медицинские записи. Мне становится плохо, когда вижу одно за другим посещение больницы. Потом несколько лет назад они прекратились, когда ее отправили в какой-то гребаный реабилитационный центр, сказав, что у нее нервное расстройство. Сомнительно, но если это так, я понимаю причину. У меня такое чувство, что после этого он обратился к частному врачу, который выезжал на дом.
Я убью его. Закрываю файл, чтобы собраться с мыслями, но гнев обрушивается на меня. Поднимаю пресс-папье и швыряю его. Оно ударяется о стену, на мгновение застревая в гипсокартоне, а затем падает на пол.