И сейчас, глядя ему в глаза, Пенелопа уже нисколько не сомневалась в обуревавшем его желании. Да, он действительно ее хотел, и в результате возникал вопрос, приводивший Пен в замешательство. «Что же мне теперь делать?» – спрашивала себя девушка, так как чувствовала, что ее все сильнее влечет к этому мужчине. В какой-то момент она решила поддаться порыву и сделать то, чего хотели они оба, но потом вспомнила свои страдания накануне отъезда из Англии, а также жуткую пустоту, навечно поселившуюся в ее душе. Ведь было совершенно очевидно: если Кэм сейчас овладеет ею, она уже никогда не освободится от похожего на агонию томления…
И, что еще хуже, Кэмден никогда себя не простит, если забудет о чести джентльмена и окажется в постели с подругой детства. Да и сама она вряд ли сможет простить себя, ибо на плечах Кэмдена лежало и без того тяжелое бремя и не следовало добавлять к нему звание «еще одного мерзавца Ротермера».
Ох, как же все запуталось!..
Пенелопу охватил жуткий страх, и она даже хотела оставить Кэмдена мерзнуть в коридоре, но потом все же сказала себе, что должна быть выше своего страха. По-прежнему не слишком доверяя себе, Пен вновь пригласила Кэмдена войти, и на этот раз он не стал возражать.
– Можешь спать на правой стороне, – сказала она, стаскивая с плеч шаль и бросая ее на стул. – Надеюсь, ты не храпишь.
На лице Кэмдена отразилось беспокойство.
– Ты хочешь, чтобы я спал в твоей постели? – спросил герцог.
Пен взглянула на него с раздражением.
– Простая любезность, милорд. Сегодня невероятно холодно.
– Ты настолько мне доверяешь?
Ох, да поможет ей Господь! Что ж, она действительно всегда ему доверяла. Начала доверять еще до того, как влюбилась в него. И ничто не могло поколебать этого доверия – даже его высокомерие и даже мысль о том, что он ее хотел.
– Конечно, доверяю. Или ты предпочитаешь спать на полу? Только тогда я смогу отдать тебе лишь одно одеяло.
Кэмден нахмурился и проворчал:
– Нам нужно поговорить.
Пенелопа перестала расправлять простыни, сбившиеся за то время, что она ворочалась, не в силах уснуть.
– Сейчас уже полночь, – заметила она со вздохом.
Кэмден выпрямился точно солдат на параде и решительно заявил:
– Но я должен сказать это сейчас, немедленно.
Охваченная тревожным предчувствием, Пенелопа опустилась на постель. Никто не произносит фразу «нам нужно поговорить», собираясь сказать что-то приятное.
– Звучит зловеще, ваша светлость, – пробормотала она.
– Пен, послушай меня…
– Лучше забыть о том, что сегодня случилось, – в страхе перебила девушка.
Кэм покачал головой и, шагнув к ней, тихо сказал:
– Но я не могу забыть. – Он немного помолчал. – Прости мою самонадеянность, но мне кажется, ты тоже не сможешь.
– Ты видел обнаженных женщин и прежде, Кэм.
– Мы путешествуем бок о бок…
– И это ужасно раздражает, – снова перебила Пенелопа.
Кэмден вскинул руку, призывая ее помолчать.
– Пен, случилось нечто неожиданное. Увидев тебя снова, я…
Он внезапно умолк, и Пенелопа взглянула на него с удивлением. При других обстоятельствах – то есть с другим мужчиной вместо Кэма – она могла бы подумать, что вот-вот услышит признание в любви. Но что же собирался сказать ей Кэмден? И почему он так смутился?..
– Это не может подождать до утра?
Герцог решительно покачал головой.
– Нет, не может. – Он пристально смотрел на Пенелопу, но она ничего не могла прочитать в его зеленых глазах. – Пен, да простит меня Господь… Я не ожидал, что когда-нибудь тебя возжелаю.
Словно росток, потянувшийся к солнцу, радость в душе Пенелопы пробудилась от сна. Но лишь до тех пор, пока холодный цинизм не заставил усомниться.
– Кажется, ты не слишком счастлив, – заметила она с усмешкой.
Кэмден поджал губы.
– Да, верно.
Пенелопа язвительно рассмеялась.
– Стало быть, это не прелюдия к очередному предложению?
Кэмден поморщился.
– У тебя были веские причины для отказа.
Так и есть. И эти причины не утратили своей актуальности.
– Тебе повезло, Кэм. Ты тогда избежал женитьбы.
– Я не настолько нелюбезен, чтобы согласиться с этим утверждением.
Губы девушки дрогнули, и она устремила взгляд на собственные колени, прикрытые подолом фланелевой сорочки. Странно, но более доверительного разговора у них не было за все то время, что они путешествовали вместе.
– Вы никогда не бываете нелюбезны, ваша светлость.
– Перестань язвить. Я пытаюсь сделать то, что будет лучше для нас обоих.