Глава 37
Желая умаслить Изабел и на время отвлечь ее от драгоценностей, Арналду решил вплотную заняться их совместной поездкой в Буэнос-Айрес. Изабел так мечтала туда поехать. Буэнос-Айрес – волшебный город, почти Европа, роскошные отели, чудесные рестораны, замечательные магазины.
Арналду продумал все вплоть до мелочей. Это будет их медовый месяц. Без чужих глаз. Только вдвоем. Лучший отель. Президентский номер. При одной только мысли, как они будут проводить там время, он начинал вибрировать.
– Ты мой эликсир молодости, – шептал он, думая об Изабел.
Он рассказал ей об ожидающем их рае за бокалом вина у нее в квартире, нежно прижав к себе.
– Прошу прощения, что помешала, – в дверь заглянула Камила. – Я уже ухожу!
Арналду тут же отстранился.
– Чего ты испугался? – засмеялась Изабел. – Это же моя сестра. Понимающий, деликатный человек.
– Знаешь, в моем положении лучше, если не будет никаких свидетелей, – проговорил Арналду, уже весь подобравшись.
– Да брось ты, – засмеялась Изабел. – Нашел свидетеля!
Арналду вздохнул: спокойно он почувствует себя только в Буэнос-Айресе…
Когда он сообщил за ужином, что едет в командировку, Бранка всплеснула руками:
– Вот и прекрасно! Поедем вместе! Мне просто необходимо проветриться.
По лбу Арналду заструился пот.
– Ты не представляешь, как я рад, дорогая! – начал он. – Вот только жаль, что обстановка там очень сложная. Мне придется работать с утра до ночи, я буду злиться, нервничать. Боюсь, что и ты занервничаешь вместе со мной.
– Вот еще! – фыркнула Бранка. – Я буду ходить по магазинам!
– Я даже поужинать с тобой не сумею, после целого дня работы буду заваливаться спать. Представь, ты целыми днями одна, в чужом городе, в гостиничном номере. Честно говоря, я бы и сам с удовольствием остался…
Сказал, а у самого сердце ушло в пятки: что, если Марселу предложит свои услуги? Но Марселу буркнул:
– Ехать сейчас в Буэнос-Айрес равносильно самоубийству. У меня и без того стрессов хватает!
– Неужели так плохо обстоят наши дела? – заволновалась Бранка.
– Да, хотелось бы получше, – веско сказал Арналду, обрадованный неожиданной поддержкой. – Ведь и Атилиу тоже не хочет ехать, – соврал он. – Почивает на старых лаврах.
– Понятно, – сказала Бранка. – Значит, дела и впрямь идут неважно. Тебе нужна помощь. Тогда пусть с тобой едет Изабел. Слышишь? И никаких отговорок! Она летит, и все! Это дело решенное.
Арналду что-то промямлил насчет того, что у Изабел могут быть свои планы, неудобно срывать с места молодую женщину, распоряжаться ее временем…
Бранка насмешливо слушала его, не возразив ни слова, всем своим видом давая понять, что ее решения не оспариваются.
Арналду умолк и вытер белоснежным платком пот со лба.
– У меня и тут масса дел, – заговорила она с удовлетворенным видом: все-таки в семье ее слушаются. – Вы ведь знаете, что Мег теперь поет и задумала устроить концерт. Она собирается снять концертный зал или театр и устроить представление. Естественно, она просит ей помочь. Одной ей не справиться.
– На твоем месте я помогал бы не Мег, а собственному сыну! – возмутился Марселу. – Из-за твоей дружбы с Мег здесь днюет и ночует Лаура, и я ее когда-нибудь пришибу!
– Мег и Тражану не только друзья, но и деловые партнеры. Если мы поссоримся, то навсегда. А нам, тем более сейчас, вряд ли с ними стоит ссориться. И потом, если ты непредвзято посмотришь на Лауру, то она совсем не так плоха, как тебе кажется. Мне она нравится – горячая, темпераментная!
– Она разрушила мою семейную жизнь! Я ей этого никогда не прощу! – рявкнул Марселу. – Хоть я и развожусь, но я люблю Эдуарду!
Бранка только вздохнула: беда с этой молодежью! Сама не знает, чего хочет!
Марселу через несколько дней переехал в свою квартиру. В родительском доме его злили участие матери, появления Лауры. Здесь угнетала пустота. Он хотел, чтобы Эдуарда с сыном вернулись к нему, хотел, чтобы все было так, как он решил и задумал. Но Эдуарда не подчинялась его решениям. Жизнь тоже. Это было оскорбительно.
Эдуарда заехала к себе на квартиру за платьями, которых ей не хватало, кое-что ей нужно было прихватить и для Марселинью. Пожив своим домом, ей так неудобно было жить в другом, уже чужом, доме. Она бы с удовольствием вернулась к себе. Но только после развода, только после развода…
И тут она неожиданно столкнулась с Марселу. Не прошло и минуты, как они уже кричали друг на друга. Марселу орал, что раз он будет содержать ее и сына, то она должна ходить по струнке и во всем ему подчиняться. Сегодня у них встреча с адвокатом, и он заставит принять его, Марселу, условия!
Эдуарда кричала в ответ, что деньги она будет получать только на сына, что она знать не желает тирана, который даже не дал ей закончить учебу, говоря, что диплом ей нужен только для того, чтобы его на стенку вешать.
– Конечно! Я тиран, а твой Сезар – идеал мужчины! – рявкнул Марселу.
– Да, идеал! И я уверена, что он будет лучшим отцом, чем ты, – в запальчивости выкрикнула Эдуарда.
Такого Марселу стерпеть не мог. Он кинулся на нее зверем, чтобы смести с лица земли, подмять, уничтожить эту хрупкую, но несгибаемую противницу, рядом с которой он чувствовал себя бессильным. Эдуарда защищалась, он повалил ее на пол. Он готов был… Что? Убить? Любить?
Эдуарда чувствовала только стихию насилия, которая готова была обрушиться на нее, с ней не посчитавшись. Инстинктивно она подхватила подсвечник и обрушила его на голову насильнику.
Тело обмякло. Эдуарда высвободилась. Марселу лежал на полу, из рассеченной головы сочилась кровь.
Перепуганная до смерти Эдуарда бросилась к телефону, но позвонила не в больницу, не в «Скорую помощь», а Атилиу. Она по-прежнему чувствовала себя маленькой девочкой, которая нуждается в защите взрослого сильного мужчины.
Атилиу приехал немедленно. Осмотрел рану, успокоил Эдуарду.
– Скоро он придет в себя, – сказал он. – Сейчас я вызову «скорую», и его перевяжут. Видно, он вел себя кое-как, если ты его вырубила.
Эдуарда, бледная как мел, слабо улыбнулась: видно, и Атилиу взволнован, если говорит несвойственным ему языком.
Врач очень быстро привел Марселу в чувство, но посоветовал все-таки поехать в больницу: сделать рентген и еще кое-какие исследования.
Атилиу закивал.
– Нужно провести исследования непременно, у молодого человека уже была травма головы, когда он попал в автокатастрофу.
Он поехал вместе с Марселу, чтобы потом все рассказать Эдуарде.
– Успокойся, чего только не бывает! – на прощание сказал он ей. – Милые бранятся, только тешатся!
Но как могла быть спокойна Эдуарда? Она переживала за Марселу. Переживала из-за того, что нажила в нем смертельного врага.
Когда она вернулась домой и рассказала Элене, которая возилась с Марселинью, о новой беде, та только горестно покачала головой.
– Будем надеяться на лучшее, – сказала Элена, но и у нее на сердце стало неспокойно. Оснований для этого у нее было даже больше, чем у дочери.
Вернулся Атилиу и сказал, что ничего опасного нет, но некоторое время Марселу придется побыть под наблюдением. Глядя на испуганных, бледных женщин, он ободряюще улыбнулся:
– Если вы так переживаете за здоровье Марселу, то не переживайте, все в порядке. Если опасаетесь, что со стороны Моту будут какие-то претензии, я постараюсь их уладить. Приступами ярости Марселу страдает с детства, и Бранка о них знает не хуже меня.
Элена, вздохнув, заторопилась в студию. Сегодня к четырем туда собиралась приехать Милена – поговорить насчет заказа. Элена хотела сама ее выслушать.
Элена пришла даже раньше четырех. Милены еще не было, и Флавия, видя, как она взволнована, предложила ей выпить чашку кофе.
– У меня для тебя новость. Марсия, похоже, помирилась с Вилсоном. Во всяком случае, оба ходят с сияющими глазами. А наша подружка Магнолия уже шутила, что орошенный цветок она видит издалека. Так что не огорчайся, твои молодые тоже скоро помирятся, вот увидишь…