Это был первый раз, когда от усталости, злости, отчаянья и ненависти, он мыл ножи с трясущимися руками, пока в голове летали не самые позитивные мысли. Медленно закрыв глаза, на мгновения, ему казалось, что за ним наблюдает кто-то помимо бога, словно знает его дальнейшую судьбу лучше него самого, и всё расписывает заранее. Но эти мысли быстро и надолго улетучивались, когда в самые ответственные моменты, его бабушка могла попросить его о помощи, когда ему нужно было сдавать крайне важную контрольную. Но просто сказать о своей занятости было нельзя, так как у всех всегда найдутся ещё более срочные дела, которые по сравнению с его являлись просто пустышкой, хотя всего-то и надо было прикрыть балконное окошко. А ведь просто так сказать отвалить он не мог, ведь в противном случае, все жалобы от детей доносились до родителей, которые в конце дня делали ему полноценный и строгий словестный выговор.
В особо тяжёлые моменты, когда приходилось в один день сдавать огромное количество контрольных работ, дети делали уроки и всё время просили о помощи, а также наступало время обеда, Евгений просто молча вставал из-за стола давая себе пару минут отдыха, шёл на балкон, открывал окно и вдыхал холодный морозный воздух русской зимы, который освежал его голову и освобождал её от рабочих мыслей. Но именно в такие мысли, он впервые задумывается о высоте между землёй и балконом, сможет ли один прыжок избавить его от всех мучений, которые он испытывал на протяжении всей жизни и наконец, обрести свободу?
Закрыв глаза, высунув грудь вперёд, встав на цыпочки, он…, как всегда вдыхает побольше воздуха и возвращается в исходное положение, закрывает балкон, после чего, уже с освежённой головой возвращается, ко всем, делам, давая себе отчёт на то, что вся эта ужасная полоса рано или поздно пройдёт, а он наконец сможет зажить, полноценной и счастливой жизнью. В то время, ему казалось, что он больше не просто человек. Он был рабом. Рабом детей и бабушки, команды которых, он обязан был слушаться прямо и беспрекословно. Моя посуду, по его щекам текли непроизвольные слёзы, задавая себе вопросы:
“За что?” и “Почему?”, каждый раз виня абсолютно всех в том, что они довели его до такого состояния. И если в школе он был словно рыба в воде, в которой он чуть ли не отдыхал, изредка выполняя занятные задачки, то дом, уже перестал ему казаться домом. А лишь отвратительной колонией, в которой послушный слуга, был обязан следить за своими царями.
Хоть он и пытался разбавить эти тяжкое бремя просмотром фильмов, и даже кое-где прочтением классиков русской литературы в интернет варианте, но эти казалось бы приятные и любимые Женей занятия, в те непростые для него времена, казались лишь мелкой капелькой в море, которая хоть как-то могла скрасить его столь отчаянные и унылые будни.
Но именно в эти тяжёлые будни, он нашёл именно то, что он в будущем полюбит всем своим сердцем. Найдя для себя окно от занятий, он как всегда оставался очень раздражённым и замученным от дел окружавший рутины. Он всё сидел да размышлял как обычно включить компьютер и посмотреть какой-нибудь разрешённый фильм. Но на сей раз, ему хотелось говорить. Говорить все накопленные мысли и чувства, которые так никто не хотел слушать. Он был настолько зол, что уже от нетерпения начинал говорить все свои мысли вслух самому себе, не обращая ни на кого никакого внимания. И поэтому, на сей раз на став искать во вкладке поиска новые кинокартины, на удивление для него самого, Евгений открывает текстовый документ, начав писать очень быстро, очень злостно, но очень приятно. Женя даже и не подозревал, что время может идти настолько быстро, хотя казалось бы, он просто в подробностях расписывал свой длинный распорядок дня со всеми вытекающими заданиями. Конечно, временами ему приходилось отвлекаться на новые поручения, но только он так был ослеплён идей продолжать писать свои собственные креативы, что аж с радостью неожиданно для себя стал выполнять все выдаваемые задания.
Так продолжалось на протяжении трёх месяцев. Евгений всё также оставался со своими сёстрами да бабушкой выполняя домашние обязанности, в свободное время расписывая самому себе распорядок дня, что он собственно делал с большим удовольствием.