Часть 2
Потеряв своих родственников из виду, он с грустью вздохнул и сев на скамейку, стал дожидаться своего рейса.
Сидя напротив посадочного терминала, в тот момент, Женю окутывали самые различные мысли: “Начало самостоятельной жизни”, “Счастливые моменты, проведённые у бабушки ”, и злополучный вопрос: “Ты ведь помнишь, как мы на тебя надеемся?”, который всё крутился и крутился у него в голове, понимая, что этот момент, уже наступил.
Закрыв глаза и сделав глубокий вдох и выдох, он пытался успокоить, да подумать о надвигающихся событиях. Ухватившись за рюкзак покрепче, наклонив на него голову, он представлял, как летит на самолёте, приезжает к дяде, как будет проходить первый урок, как выглядит сам город, и другие вопросы мучали его на протяжении всех этих тридцати минут.
Но в один момент, казалось бы совершенно спокойно и ничем непримечательного сидения, он услышал разговор. Разговор, который доносился из группы молодых юношей и девушек, аналогично Евгению, собиравшиеся улетать из страны. Этот разговор, на удивление сумел завладеть внимание Евгения, и чтобы скоротать время мучительного ожидания, он решается к ним прислушаться и вникнуть в суть их диалога. Благо, находился он как раз неподалёку от них.
“Ну что, что ты чувствуешь?”
“Да будто ты не знаешь, конечно же волнение. Вроде столько раз об этом рассуждали, но столкнувшись в реале, всё равно присутствует в теле некий потаённый страх”
“Да, и не говори
Кстати, я всё таки принёс ту книгу, которую тебе так явно рекомендовал. Чтоб в полёте было веселее” — сказал первый протянув книгу.
“Мир, как воля и представление”. Артур Шопенгауэр. Не пойму зачем ты мне её так рекомендовал”
“Да знаешь, просто когда прочитал её, то в голове сразу же нарисовался твой образ. Словно, автор словно точь в точь описывал твой характер.”
“Ну естественно”
“Действительно. Вечно меланхоличный мыслитель играющий на скрипке. Чем не первичное олицетворение самого Шопенгауэра?”
“Ну хорошо гений. Я слышал про его самый главный философский труд. Но что ты можешь мне о нём рассказать раз уж ты всё прочёл?”
“Ну вот допустим, передо мною стоит тело, тело из мира представлений, которое я могу наблюдать. А внутри этого тела, живёт душа, стремящаяся к познанию, и поисках лучшей жизни. Это, твой внутренний мир воли.”
“Глубоко” — иронично подмечает один из собеседников.
“Да. А ещё, она показала мне один очень интересный приём против тебя”
“Серьёзно, и какой же?”
Лишь немного улыбнувшись, тот подходит к нему поближе, и быстро щёлкает пальцами возле его лица.
“Что ты делаешь?” — возмущённо спросил тот.
“А что?” — спросил он, вновь щёлкнув у лица.
“Это раздражает”
“Раздражаю я, или мои щёлканья” — и вновь щёлкнул пальцами у лица.
“Ты ведь знаешь, знаешь, когда меня разозлить, я могу и лицу ударить”
“Серьёзно?” — и после этого, уже в последний раз щёлкнул пальцами у лица.
“Если ещё раз так сделаешь, я…” — но не успел он закончить, как тот вновь щёлкнул пальцами у его лица.
Не став сдерживать себя, он уже делает замах, чтобы как можно доходчивее объяснить товарищу, как не правильно поступать в такой ситуации. Но второй предвидел это. И как только он увидел поднимающуюся руку, тут же поставил на телефоне в полной громкости настоящий реквием Моцарта. Услышав музыку, его собеседник моментально останавливается, и опустив руку, в недоумении спрашивает его:
“Что ты творишь”
“Да, вот именно, погружайся в мир воли, отстраняйся от болезненного познания, и находи утешение в эстетике” — с улыбкой сказал ему второй.
“Ой, понесло его на философию. Ну естественно, не мои ведь родители доктора наук в этой области”
“А мои не являются музыкантами симфонического аркестра. И тем не менее, я всегда старался слушать все те композиции, которые ты мне рекомендовал”
“И ты говорил, что они тебе нравятся”
“Да, и тебе понравиться эта книга, ты только вспомни. Ты начинал играть на скрипке, когда хотел отдохнуть от гнетущих мыслей или чрезмерных внешних раздражителей. Также делал и Шопенгауэр, считавший музыку величайшим из видов искусств.”
“Мда. Ты меня переиграл и уничтожил” — иронично ответил он.