— У Асгарда не будет царицы лучше, чем вы, мадам.
Фригга отмахнулась.
— Помню, как много лет назад я тоже говорила это своей свекрови. Но это было ложью.. Не потому, что я хотела ей польстить и врала, вовсе нет, просто боялась правления и думала, что не справлюсь. Она была такой… такой сильной! Устрашающей. Храброй! — царица улыбнулась так, словно видела прежнюю правительницу прямо перед собой и была ей рада. — Могучая предводительница легендарных валькирий… Ты бы её видела! Она неслась на крылатом коне впереди отряда, и враги бежали – я думала, что никогда не стану такой, что не смогу быть достойной своей предшественницы, поэтому коронация ввергала меня в ужас. Но потом всё встало на свои места, дорогая, и знаешь, что я поняла?
— Не знаю, мадам.
— Царица Бестла была свирепым воином во времена, когда Асгард нуждался в воинах – она была именно тем правителем, которого требовали суровые обстоятельства нашей истории. Я считала себя недостойной её славы, ведь не умела ни сражаться, как она, ни править железной рукой, но потом поняла, что от меня этого и не требуется. Времена изменились. Асгард стал безопасным местом и теперь нуждался не в царице-воине, а в правительнице другого сорта – такой я и стала. Эпоха делает царей, моя дорогая. Бестлу сформировало время войн, а меня – необходимость возрождать Асгард и договариваться. Тебе предстоит сохранить мир, добытый моей свекровью, и повести наше царство к новым союзам и процветанию… Знаю, ты боишься, но тебе придётся это сделать, потому что наша с Одином эпоха подходит к концу.
— Мадам, я…
— Не сомневайся, девочка, — видя её растерянность, царица одобряюще улыбнулась. — Ты ещё слишком молода, чтобы это понимать. Времена меняются. Когда-то мы обнесли Асгард каменными стенами, чтобы сберечь стабильность и мир, которые достались нам таким трудом, но наш народ больше не может жить, как раньше. Мы закрылись от соседей, отгородились от других царств, но пришло время рушить стены и строить мосты. Разбавить асгардийцев свежей кровью. Ты станешь царицей нового склада, дорогая, и я знаю, что передаю корону в надёжные руки. Пойми, ты не должна быть второй Фриггой. Ты должна стать первой Сибиллой и действовать так, как велит тебе сердце и совесть, даже если порой кажется, что это безумие.
Это был жестокий совет, ведь сердце велело принцессе сотворить немыслимо безумную вещь, но совесть тащила совсем в другую сторону – что же ей делать в такой ситуации? Ванахеймка не сумела совладать со смятением и отвела взгляд, но к счастью Фригга снова истолковала её нервозность как обыкновенный страх.
— Не тревожься, милая, все не так страшно, как кажется. Мы с Одином не передавали бы власть, не будучи уверенными в том, что наши преемники понесут её достойно.
— Я… — Сибилла сглотнула. Она ненавидела себя за то, что ей приходилось это делать, но принцессе нужно продолжать лгать. — Я постараюсь оправдать ваши ожидания, мадам.
— Я знаю. Ты хорошая девочка, поэтому, когда наступит время, я смогу с чистым сердцем оставить трон и посвятить себя книгам и саду… — Фригга мечтательно улыбнулась. — Твоя свадьба и коронация будут моими последними заботами в качестве царицы, поэтому я хочу, чтобы всё прошло идеально. Нас ждёт много работы, но это того стоит.
Принцесса смиренно кивнула, но внутри её словно выворачивало наизнанку – все эти слова, которые царица Асгарда говорила ей, заставляли Сиб чувствовать себя ужасной, низкой, отвратительной лгуньей. Решено! Надо срочно поговорить с Локи и условиться о том, чтобы он скорее всё закончил, потому что Сибилла не могла больше врать! Она так устала. Пришло время открыться миру и принять его реакцию, какой бы она ни была. Если они поступят честно и признаются во всём сами, это будет правильно, но им нужно сделать это, как можно скорее, иначе Сиб просто сойдёт с ума.
Царевну останавливала только мысль о Ралларде – чёрная и уродливая, она сидела на дереве её сомнений, словно старый ворон… Реакцию брата трудно предугадать. Конечно, если дождаться, пока он убедится, что Ниллан исчез, и угроза трону миновала, то можно надеяться, что выходка сестры взбесит его меньше, но Сиб понятия не имела, когда король оставит поиски и успокоится. Они с Локи наивно полагали, что Раллард управится всего за несколько недель, но прошло больше месяца, а владыка Ванахейма продолжал искать. Открывать правду сейчас – огромный риск, но принцесса больше не могла врать Фригге, это было бесчестно.
И глупо, учитывая то, какой удивительной проницательностью обладала царица Асгарда!
— Тебя что-то беспокоит, милая? — наверное, Сибилла была ужасной актрисой, потому что царица всё же заметила её смятение и встревожено посмотрела в лицо будущей невестки. — Ты выглядишь так, словно тебя что-то гнетёт.
Фригга понятия не имела, как близко подошла к истине, но время раскрывать карты ещё не настало. Пока нет. Поэтому ванахеймка открыла только ту часть правды, которую могла:
— Моего кузена всё ещё не нашли… Мой брат злится, и это меня беспокоит. Он пишет мне каждый день, но я ничем не могу ему помочь.
Вернее, не хочу, но не суть.
— Я могу попросить Хеймдалля поискать беглеца, если хочешь. Он будет рад тебе услужить, — предложила царица, но принцесса торопливо отказалась. Она сомневалась, что Хранитель станет искать Ниллана в Мюрнесе, но если всё же станет? Зачем зря испытывать судьбу? Идея Локи поместить претендента в эту крошечную деревню в горах была поистине гениальной, кроме того, говорят, парня приняли в доме Беры, как родного и он вполне доволен своим временным убежищем. Когда Сибилла выйдет замуж и страсти утихнут, то Ниллан обязательно вернётся, чтобы прилюдно отречься от притязаний на трон и открыть себя, но до того времени его кузина не могла позволить, чтобы мальчика нашли.
Это слишком рискованно.
— Нет, не стоит. Если честно, я… — Сиб нахмурилась, пытаясь придумать достаточно убедительную причину того, почему она отказывается от помощи всевидящего. И снова правда показалась ей лучшим из вариантов. — Я бы не хотела, чтобы мой брат нашел Ниллана. Не поймите меня неправильно, просто… Раллард обязательно казнит его, если поймает, а он всегда был добрым мальчиком. Слишком добрым для этой династии! В бедах моей семьи виноваты Стелла и узурпатор, но не Ниллан. Я не хочу, чтобы он пострадал за грехи своих родителей.
— Для дракона у тебя слишком доброе сердце.
— Нет, мадам. Просто я знаю, каково это, когда тебя преследуют и желают смерти только за то, кем был твоей отец. Я не хочу, чтобы кто-то страдал так, как когда-то страдала я, тем более невинный.
Фригга остановилась и по-матерински мягко коснулась щеки Сибиллы. Её голубые глаза – глаза Тора, но не Локи – глядели на неё с тёплой одобрительной нежностью.
— У тебя действительно доброе сердце, милая. И я рада, что у меня будет такая дочь.
Эти слова заставили принцессу съёжиться, ведь они ударили её больнее, чем все предыдущие вместе взятые. Никто не называл её дочерью с тех пор, как умерла законная королева Ванахейма, и это было больно.
— Я не хочу вас подвести, мадам. Если бы вы только знали, как сильно я этого не хочу, — это снова было чистой правдой, но прозвучало так жалко, что на лице царицы мелькнула тень лёгкого удивления. Фригга посмотрела на принцессу так, что на мгновение Сиб показалось, что она себя выдала, но, к счастью, владычица Асгарда не успела задуматься, почему её будущая невестка выглядит так виновато, ведь в следующее мгновение из боковой аллеи показался один из личных стражников Фригги. Лязгнув щитом и копьём в приветствии, он низко поклонился дамам, а потом доложил:
— Прибыли послы из системы Хелгентар, Ваше величество! Всеотец настаивает, чтобы вы и царевичи присутствовали при приёме. Это срочно.