— Мне придётся к нему привыкнуть, хочу я этого или нет.
— Верно. Брак – это всегда непросто, особенно если приходится менять не только семью и дом, но и царство, но такова судьба! Раз ты не можешь изменить этого, то смирись и постарайся, чтобы ситуация обернулась для тебя наилучшим образом. Принцессы выходят замуж бесправными, но обретают власть с браком и рождением детей. Послушай меня, детка! Когда ты взойдёшь на трон и дашь Тору сына, твоя жизнь изменится к лучшему. Я знаю, о чём говорю.
Всякий раз, когда речь заходила о том, что Сибилле придётся рожать от наследника Асгарда детей, она чувствовала тошноту – не потому, что Тор казался ей отвратительным, а потому, что сама мысль об этом казалась дикой. Принцесса промолчала и опустила взгляд.
— Бедная девочка, — усмехнулась леди Таррин. Она читала Сибиллу, как открытую книгу. — Не волнуйся, скоро ты привыкнешь к этой мысли.
— Я не…
— Оставь, когда-то я тоже была молода и ложилась в постель к незнакомцу, я знаю, о чём ты думаешь! Жалко, твоей бедной матушки нет в живых, чтобы тебя успокоить… Они с твоим отцом тоже не знали друг друга до свадьбы, но сумели сделать свой брак достаточно счастливым.
— Да, я знаю, — кивнула Сибилла. Между её родителями не было страстной любви, но имело место взаимное уважение и привязанность. Они знали, в чём состоит их долг перед Ванахеймом, подданными и друг другом. Король и королева, чьи величественные взгляды устремлены в одну сторону, а стремления направлены в единое русло – такими они останутся в памяти их дочери навсегда.
Если бы не алчный брат, купивший армию мародёров, чтобы узурпировать трон, Элверд и его царица правили бы и поныне.
— Жалко, они не видят, какими вы стали. Твои старшие сёстры – скромные жены и добрые леди своих земель и замков, Эолин тоже когда-то последует их примеру. Брат дал Ванахейму мир, а ты стоишь в шаге от того, чтобы надеть корону Асгарда, — леди Таррин остановилась. Она повернулась к Сибилле и посмотрела на неё с нескрываемой гордостью. — Посмотри на себя! Роза Беалингов… Твои родители гордились бы тем, какой прекрасной молодой женщиной ты стала. И твой дед гордился бы. И твой прадед, мой дядя, который был самым весёлым и великодушным королём девяти царств! Но, увы, я единственная из старших членов нашей великой династии, кто может видеть тебя теперь и дать тебе своё благословление перед браком и вступлением на царство.
Принцесса почувствовала щемящую боль в груди. Троюродная бабка позвала её сюда, чтобы дать последние наставления и успокоить, но вместо этого делала расставание ещё тяжелее. Сибилла не хотела оставаться в Асгарде совсем одна.
Она не хотела этого так сильно, что готова была кричать об этом в голос!
— Будь мудрой, девочка, — сказала Таррин. Её пальцы скользнули в потайной карман в пышных складках синей юбки и извлекли на свет что-то блестящее. — И никогда не забывай, кто ты и какого рода.
Старуха протянула руку вперёд, раскрыла ладонь, и Сибилла разглядела там нечто круглое, на длинной золотой цепочке. Принцесса присмотрелась. Это был медальон в виде свернувшегося кольцом дракона с двумя крупными чёрными бриллиантами вместо глаз – тончайшая ванахеймская работа. До того умелая, что свирепую тварь можно было разглядеть вплоть до чешуйчатого узора на коже и когтей на лапах. Красота украшения оказалась тем поразительнее, что размером золотой дракон был не больше двух дюймов – подобная работа требовала великой выдержки и высочайшего мастерства.
По-настоящему королевский подарок.
— Пусть он останется у тебя как напоминание о том, кто ты есть, — сказала леди Таррин, протягивая медальон Сибилле. — Я велела сделать его, как только узнала о твоей помолвке. Прими это, вместе с моими советами и благословлением, которое я даю тебе от себя и от имени тех, кто уже не может его дать.
Внутри принцессы что-то надорвалось: она почувствовала горький комок в горле, а её взгляд затуманился, но она стойко сумела сдержать слёзы. Ей нужно быть сильной. Никто, даже самые близкие люди, не должны видеть её слабость. Совладав с собой, Сибилла с благодарностью приняла подарок, и они с леди Таррин обнялись. Старуха ласково потрепала её по щеке и поцеловала в лоб.
— Ну, ну… хватит. Мне будет спокойнее, если я оставлю тебя в добром настроении и с улыбкой на твоём хорошеньком личике.
— Да, бабушка.
Два часа спустя Сибилла, в окружении своих фрейлин, асгардских стражников, королевской четы и вельмож, стояла на том же самом причале, на который впервые вступила всего два недели назад, и смотрела, как ванахеймский корабль под пурпурными стягами уходит за горизонт, к порталу.
Церемония прощания продлилась недолго и прошла с меньшей помпой, чем недавняя встреча посольства. Не было ни музыки, ни толпы, лишь кучка стражников и дворян, многие из которых обзавелись хорошими связями и теперь провожали не просто гостей, а добрых знакомых. По очереди распрощавшись с принцессой и в последний раз поклонившись Одину, Фригге и их сыновьям, гости, один за другим, садились в лодки и отбывали на корабль – вокруг витала атмосфера лёгкой грусти, никому не хотелось возвращаться домой так рано. Особенно это касалось Бана.
Глубоко огорчённый тем, что Всеотец так и не назвал имени жениха Сибиллы, посол обошелся без долгих расшаркиваний. Он коротко и с достоинством выразил надежду, что оставляет принцессу среди друзей и, получив от Фригги заверения, что двор Асгарда сделает всё для её благополучия, раскланялся перед королевской четой и поспешил на лодку. Сибилле было грустно, но, глядя, как Бана отдаляется от асгардского берега, она не могла не злорадствовать. Интересно, как этот скользкий змей сумеет оправдаться перед королём за свой провал? Разумеется, он станет винить во всём принцессу, но лишившись возможности наказать сестру, Раллард всё равно отыграется на после.
Но даже это не могло заполнить чувство пустоты и одиночества, которое накрыло Сибиллу, когда она осталась в окружении всего трёх из трёхсот ванов, которые прибыли с ней в Асгард всего десять дней назад. Две фрейлины в голубых платьях и сияющая улыбкой леди Олли стояли за её спиной, создавая непрочный щит между уютом прошлого и беспощадностью будущего, но и они не могли спасти её от безжалостной реальности. Теперь Сибилла одна, и на её плечах лежит благополучие всего Ванахейма. И она либо продолжит жалеть себя, либо постарается сделать всё, чтобы оправдать возложенные на неё надежды и стать достойной гордости своего народа.
— Ты в порядке, дитя? — когда последняя лодка доплыла до ванахеймского корабля и провожающие стали понемногу расходиться, к Сибилле подошла Фригга.
Принцесса вернула ей улыбку и попыталась выглядеть так, словно отъезд соотечественников нисколько её не беспокоил. К чему асгардской королеве знать об её сомнениях?
— Да, Ваше величество.
Но Фригга была слишком проницательна.
— Не могу представить, что ты сейчас чувствуешь, — сказала царица. — Я бы хотела дать тебе совет о том, как пережить расставание с родиной, но мне не пришлось через это проходить. Я выросла в Асгарде и выходила замуж за мужчину, которого знала всю жизнь – наши с Одином отцы были добрыми друзьями и мы играли вместе, когда были детьми… Мне жаль, милая. Должно быть, ты смятенна и напугана.
— Меньше, чем следовало.
— Перемены – это всегда непросто.
— Но иногда их не избежать.
— Да, верно. Но эти перемены принесут много блага, — улыбнулась царица. Она двинулась ко дворцу, жестом приглашая принцессу, её фрейлин и других дам следовать за собой. Им незачем больше оставаться, тем более что Всеотец и принцы покинули пристань ещё несколько минут назад. — Твоё прибытие принесло долгожданный мир между нашими царствами. Вскоре начнётся торговля и создастся быстрый и безопасный портал не по морю, а по Биврёсту, как было принято в древности. Это только первые шаги к сближению, но я уверена, что мы опомниться не успеем, как в Асгарде снова появятся ремесленнические ванахеймские кварталы. Твой брат должен быть доволен.