— То, как дела у Фандрала? — царевна решила заговорить первой и выбрала одну из немногих тем, которые были у них общими. Держать Тора под руку казалось непривычным и немного неудобным, ведь он был выше всех, кого Сибилла знала.— Я давно его не видела. Неужели его страсть к моей даме остыла?
— О, нет! Он только о ней и говорит! — улыбнулся наследник.
Бедняжка. Игрид едва ли разделала эти чувства, и если Фандрал отчаянно искал встречи с ней, то фрейлина избегала его с не меньшим отчаянием. Её роман с тем стражником был в самом разгаре, и ей не хотелось отвлекаться на кого-то ещё.
— Странно. Я не видела его уже четыре дня, а раньше он заходил к нам каждый вечер.
— Нынче Фандрал по моему приказу отбыл в горы, чтобы проверить надёжность закрытых порталов.
— Вот как?
— Он скоро вернётся и ещё успеет тебе наскучить, не сомневайся.
— Я не против того, чтобы он приходил к нам.
— Он не отвлекает Игрид от работы? Если он докучает, я могу погово…
— Моим девицам полезно пообщаться с кем-то, кроме меня, — принцесса пожала плечами. Ей действительно было всё равно. — В конце концов, ради меня они покинули свой дом. Было бы не справедливо мешать им заводить знакомства и налаживать новую жизнь.
—Ты очень добра, — сказал Тор.
— Не больше, чем следует… А другие твои соратники тоже отбыли вместе с Фандралом, или будут присутствовать на пиру?
Сиб было плевать на его соратников, она просто пыталась поддержать разговор. Тор пожал плечами. Вместе они спустились по лестнице, пересекли холл и пошли по длинному коридору, который вёл к публичной части дворца.
— Кто знает? Огун занимается дворцовой стражей и приходит, если есть время, а Сиф появится, если только захочет.
— И часто бывает так, что ей не хочется приходить?
— Она не любит пиры, да и в последнее время вообще странно себя ведёт, — признался наследник. — Не знаю, что с ней случилось. Но Вольштагг наверняка появится, конечно, если помирится с Локи.
— С твоим братом? — переспросила Сибилла. Она избегала даже называть его имя, словно боялась, что при одном его упоминании у неё на лбу проступит надпись «предательница».
— Да. Они повздорили на прошлом военном совете, но это пустяки. Вольштагг никогда не упустит возможности славно набить брюхо, так что он обязательно придёт.
Интересно, почему они поссорились? Принцесса решила не расспрашивать, ведь такой интерес к его брату мог показаться Тору странным, но, как назло, ей больше ничего не приходило на ум, и между ними воцарилось неловкое молчание. О чём они могли бы поговорить? О погоде, войне, политике? С его чёртовым братом Сибилла могла бы обсудить что угодно, но в том, что касалось наследника, она чувствовала себя последней идиоткой. Тор был не из самой разговорчивой породы, поэтому принцесса понятия не имела, что сказать, чтобы заставить его говорить. Они продолжали идти по золотому, освещенному желтым светом коридору в полном молчании, и Сиб с тоской подумала о тысячах будущих их походов в качестве царя и царицы…
Будут ли они такими же неловкими, как первый? Будет ли принцесса выдумывать тему для разговора, лишь бы не идти по дворцу в гробовом молчании? Пожалуй, если бы ей вздумалось признаться Тору о случившемся между ней и Локи, то он наверняка удостоил бы её парой-тройкой фраз, но она прибережет этот козырь для подходящего случая.
Например, если однажды Сибилле до смерти захочется услышать голос дорогого супруга после, скажем, пятилетнего молчания… «Я не рассказывала, что до нашей свадьбы я целовалась с твоим братом? Передай вино, пожалуйста». Это будет та ещё сцена.
Эта мысль заставила принцессу усмехнуться, но скоро она пожалела о своём ехидстве.
Упиваясь жалостью к себе, Сибилла никогда не задумывалась над тем, каково наследнику Асгарда – а что, если будущий брак страшит его так же, как и её? Наверное, так и было, потому что ванахеймка не могла не ощущать ту неестественную неловкость, которая сочилась между ними. Тор не сделал ей ничего плохого – он не был плохим, и принцесса вовсе не считала его дураком или злодеем, просто они слишком разные, чтобы составить счастье друг друга. В другой жизни – нормальной жизни – никому бы и в голову не пришло их женить, ведь у них нет ни единой точки соприкосновения, но во вселенной власти и политики никому нет до этого дела. От осознания собственного бессилия Сиб стало так тоскливо, что ей хотелось кричать об этом в голос. Но что ей остаётся? Идти под руку со своим молчаливым будущим супругом, изображать счастливейшую женщину девяти миров и надеяться, что её улыбка выглядит не слишком фальшивой.
Как и интерес Тора к ней.
К счастью, путь к Малому залу был недолгим, поэтому принцесса чувствовала себя не слишком неловко из-за их затянувшегося молчания. Внутри играла громкая музыка, и было шумно от голосов и смеха: веселье уже началось, и Сибилла молилась только о том, чтобы эти асы выпили достаточно, чтобы не обращать на неё внимания. Но удача явно была не на её стороне, ведь стоило им войти, как на будущих царя и царицу устремились десятки любопытных взглядов.
Сиб искренне возблагодарила Фриггу за предусмотрительность и мудрость, ведь в ту минуту она была по-настоящему рада тому, что рядом с ней шел Тор – в одиночестве принцесса чувствовала бы себя куда неувереннее. Все эти советники, воины, богачи и дворяне, девицы и дамы – все смотрели на неё, словно на породистую кобылу на базаре, думая только о том, достаточно ли она хороша, чтобы стать их будущей царицей. Во время её первого пира в Асгарде, рядом с Сибиллой находилось триста ванахеймцев и никто не смел смотреть на неё так, или, быть может, тогда принцесса просто этого не замечала, но теперь она почувствовала себя по-настоящему неловко.
Царевна была здесь чужой. Все эти асы кланялись ей и улыбались, но для них она не была своей – ещё нет. Для асгардийцев Сибилла была всего лишь наглой чужестранкой, позарившейся на асгардскую корону и всеми любимого наследника. И если бы не поддержка Тора, который, как ни в чём не бывало, тащил её через весь зал, Сиб наверняка забилась бы в самый тёмный угол и безвылазно просидела бы там, пока все не разошлись. Но, раз это не возможно, принцесса решила как следует выпить – выпивка всегда помогала ей расслабиться. К счастью, Тор как раз высвободил её руку, и она смогла взять чашу с элем у разносящей напитки чашницы.
— Я слышал, в Ванахейме нет эля, — на этот раз наследник заговорил первым. Он тоже взял себе выпить, и они сделали по глотку.
Эль был сладким и хмельным, и приятно обволакивал рот и горло. Сибилла кивнула.
— Есть кое-что похожее, с горьковатым привкусом. Мы называем этот напиток «пиво», но во дворце его не найти, ведь это питьё для бедняков. На ванахеймских пирах пьют вино.
— Ты бы умер, — хлопнул Тора по плечу вынырнувший из ниоткуда Огун.
Наследник искренне обрадовался его появлению. Впрочем, Сибилла тоже, потому что теперь они могли переключить внимание с друг друга на кого-то ещё.
— Ты прав, — согласился наследник. — Эль – одна из немногих вещей, без которых я не смыслю жизни.
— А ещё – битвы и женская красота, — добавил Огун и обратился к Сибилле. — Мне жаль, что ваши люди оставили вас так скоро, моя принцесса. Я знаю, как это трудно, быть иностранцем в чужом краю. Надеюсь, вы не чувствуете себя слишком одиноко.
Слова воина застали Сиб врасплох: во-первых, он стал одним из немногих, кто сказал ей слова сочувствия, а не поздравлял с переменами, а во-вторых, принцесса совсем забыла, что в каком-то смысле слова Огун был её соотечественником. Он – не ван, но из Ванахейма. Это наполнило её странным чувством теплоты и тоски.
— Как давно вы в Асгарде? — спросила Сибилла.
— Около двухсот лет, — ответил он. Тора окликнул какой-то старик с седой козлиной бородкой и тот, извинившись, исчез в толпе. — Знаете, мадам, ведь мы с отцом и братом воевали за короля Ралларда.
— О… — это было неожиданно. — Надеюсь, они…
Огун улыбнулся.
— Да, они живы. В битве за ту узкую лощину во владениях леди Таррин мой старший брат свалил узурпатора с лошади и наверняка убил бы, если бы люди вашего дяди не оттеснили его прочь. Он до сих пор рассказывает эту историю. Это было славное сражение.