Так почему же ученые присоединялись к этим кошмарам? Из-за доступа. Европейские правительства время от времени финансировали научные экспедиции, но в ту эпоху подавляющее большинство кораблей, посещающих Африканский и Американский континенты, были частными, и ходили они преимущественно по так называемому золотому, или торговому, треугольнику. На первой части маршрута из Европы в Африку доставляли оружие и промышленные товары; оттуда везли рабов в Америку, и на последней трети в Европу попадали сахар, кофе, табак, красители и прочая экзотика. Помимо этих маршрутов шансы оказаться в Африке или Америке были ничтожны. Натуралисты, решившие попасть в эти земли, должны были договариваться с капитанами кораблей – работорговцами. По прибытии они тоже оставались в широком смысле зависимы от работорговцев: только они могли обеспечить продовольствие, снаряжение, местный транспорт, почтовое сообщение.
Натуралисты, которые оставались в Европе[6], тоже получали выгоду от работорговли. Во многих случаях они поручали сбор образцов членам экипажей торговых судов, преимущественно хирургам[7], которые имели научную подготовку и много свободного времени на берегу – пока остальные занимались продажей рабов и закупкой товаров. Собранные экземпляры – страусиные яйца, змеи, гнезда, ленивцы, раковины, броненосцы – перевозились в Европу на невольничьих судах и в итоге занимали свои места в исследовательских институтах или частных коллекциях. Карл Линней – отец таксономии и один из самых авторитетных биологов в истории – опирался на такие коллекции, когда создавал свою монументальную Systema Naturae в 1735 году, труд, где была представлена система наименования «род – вид» (Tyrannosaurus rex, Homo sapiens), которой мы пользуемся по сей день. В целом такие коллекции были «большой наукой» своего времени – централизованными хранилищами, незаменимыми для научных проектов. И все они опирались на инфраструктуру и экономику рабства.
Тем не менее Генри Смитмен думал, что сумеет обойти это нравственное болото. Не известно ни одного портрета Смитмена, а одно из немногих сохранившихся его описаний весьма загадочно: «Высокий, худой, энергичный и очень интересный, но не красавец». Мальчиком он любил собирать ракушки и насекомых, но формальное образование оборвалось после того, как его наставник, викарий, покончил с собой. Смитмену приходилось заниматься изготовлением и обивкой мебели, он работал страховым агентом, продавцом спиртных напитков, репетитором. Молодой человек всюду терпел неудачи, и казалось, что у него нет никаких перспектив. Новая дорога в жизни открылась для него летом 1771 года, когда врач и ботаник по имени Джон Фотергилл объявил о подготовке естественно-научной экспедиции в Сьерра-Леоне. Фотергилл был квакером и убежденным противником рабства. Тем не менее он поступился принципами и направил Смитмена в рабовладельческую колонию, потому что в Сьерра-Леоне никаких других поселений не существовало – выбирать было не из чего.
Несмотря на собственные сомнения относительно рабства, Смитмен ухватился за предложение, потому что в те времена занятия наукой были уже проторенным путем в джентльменское общество. Одним из стимулов был социальный. Если ученый преуспеет, его могут избрать в престижное Королевское общество. Были и экономические стимулы. Каждый из трех главных спонсоров Смитмена вкладывал по сто фунтов (12 000 долларов на сегодняшний день) в финансирование экспедиции. За это они могли забрать себе на сто фунтов образцов из тех, что он отправит домой. Все остальное Смитмен имел право продать для собственной выгоды. Подобные договоренности были не редкостью для честолюбивых молодых ученых из бедных семей. Восемьдесят лет спустя Альфред Рассел Уоллес, соавтор теории эволюции через естественный отбор, будет участвовать в подобном мероприятии в Малайзии[8].
В январе 1772 года, через несколько недель после прибытия в Африку, Смитмен подобрал себе жилье на Банановых островах – кластере из двух с половиной песчаных отмелей у побережья Сьерра-Леоне (во время прилива там обычно три острова, а при отливе обнажается перешеек между двумя из них – таким образом, можно считать два с половиной). Здесь он провел несколько недель, приходя в себя после приступов малярии, а потом решил встретиться с губернатором островов, колоритным человеком по имени Джеймс Кливленд[9].
6
Предпочитавших оставаться дома коллекционеров порой презрительно называли «кабинетными натуралистами», потому что они не знали реальных, живых растений и животных и порой делали абсурдные выводы. Например, в середине 1700-х годов в Европу впервые привезли с Папуа – Новой Гвинеи образец одного вида певчих птиц, который коллекционеры назвали «райской птицей» – как за богатое красивое оперение, так и за отсутствие лап. Они решили, что эта птичка никогда не садится на землю и всю жизнь проводит в полете, порхает в раю. На самом деле местные, поймавшие эту птицу, просто вырвали лапки, чтобы использовать для украшений. Ранки были незаметны под пушистыми пучками перьев. Затем местные передали тушки с оторванными лапками европейским натуралистам, от которых наверняка не ожидали подобной наивности. «Любовь к сверхъестественному и склонность к догадкам победили», – заметил один историк. Так рождалась научная мифология.
7
Судовые врачи, вероятно, имели медицинское образование, но вряд ли разбирались в основах сбора экспонатов. Один лондонский коллекционер даже готовил специальные наборы для начинающих, куда входили кувшины для хранения насекомых и особая бумага для прессования растений. Он также составлял нетрадиционные письменные рекомендации для своих помощников. В частности, писал о важности обследования пищеварительного тракта хищников для поиска полупереваренных останков их добычи. «Когда поймаете одного из них, – наставлял он, – рассмотрите кишки и желудок и достаньте животных, которые там могут обнаружиться». На самом деле полезный совет и для нашего времени: в 2018 году ученые в Мексике обнаружили неизвестный вид змеи в желудке другой.
8
Некоторые историки полагают, что именно работа в Малайзии подтолкнула его к самостоятельному открытию влияния естественного отбора на эволюцию. В конце концов, коллекционер по роду своих занятий имеет дело с тщательнейшим изучением тысяч жуков, различающихся по цвету, размерам и другим признакам, а вариации – это сырье, с которым работает естественный отбор.
9
Отец Джеймса Уильям Кливленд был выходцем из респектабельной английской семьи. Брат Уильяма служил секретарем Адмиралтейства. Но Уильям был известным мошенником. В середине 1750-х годов, потерпев кораблекрушение близ Банановых островов, он высадился на них и провозгласил себя королем. Здесь он взял в жены несколько местных женщин и со временем произвел на свет Джеймса, который организовал суровый бизнес в сфере работорговли, хотя сам был наполовину африканцем. Ради хороших отношений с Кливлендом европейцы, жившие на его островах, вынуждены были постоянно снабжать его оружием, ромом, одеждой, железными орудиями, не говоря уж о таких мелочах, как золотая пряжка для ремня или декорированный рог для вина. Однажды Генри Смитмен заказал в Англии для Кливленда невероятно дорогую «электрическую машину», которая производила разряды (вероятно, благодаря трению) и приводила в действие стеклянный шар, изумляя окружающую публику.