29 марта 1943 г.
Ровно месяц прошел с тех пор, как я оказался на восточном фронте. За это время, в Рейхе, да и во всем мире произошли события, которые могут найти свое отражение на всех фронтах второй мировой войны. Прежде всего, напишу о том, что с тех пор, как английская авиация произвела несколько налетов на Берлин, Кельн и Рурский промышленный район, Гитлер потерял к Герингу то доверие, которое он прежде к нему испытывал. Теперь фюрер желает возобновить налеты на Лондон, однако условия, в которых сейчас находится германская авиация, сейчас не позволяют этого сделать. Именно это приводит высшее германское военное руководство в замешательство. От собственного бессилия, Гитлер продолжает упрекать Геринга в том, что тот позволяет хозяйничать англичанам в небе над Германией. А тем временем, авиация противника наносит удары не только по германским городам, но и по портам, аэродромам Туниса, Сардинии, Сицилии и Италии. На фоне всего этого, в северной Италии, начались забастовки на предприятиях военной промышленности. С каждым днем итальянцы теряют надежду на благополучное для них завершение военных компаний на Восточном фронте и в северной Африке.
Северная Африка, это та больная мозоль, на которую Гитлер прежде не обращал должного внимания прежде, что ныне привело к весьма неблагоприятным последствиям для всего Африканского корпуса. Роммель, в Тунисе, терпит одно поражение за другим. Вероятнее всего, Африку мы вскоре потеряем...
Что касается восточного фронта, то особых перемен с февраля 1943-го года здесь не произошло. В течение нескольких последних недель установилось некоторое затишье.
Стоит, написать несколько слов о "Кровавом плацдарме" Ржевско-вяземского выступа. Здесь, до середины конца зимы, бои велись с переменным успехом, но ближе к марту, немецкая 9-я армия и часть 4-й армии начали отход ото Ржева. Отступление происходило планомерно, но если бы противник вздумал в те дни начать наступление в районе Ржева, оно, по мнению офицерского состава люфтваффе, увенчалось бы успехом еще до начала весны. Наступление же советские войска, почему-то начали только в марте. Ржев, Сычевка, Гжатск, Белый, Вязьма, Оленино теперь принадлежат противнику.
Второй участок на восточном фронте, о котором можно упомянуть, это Харьков, который был занят частями СС 17-го марта 1943-го года. Злосчастный город уже несколько раз переходил из рук в руки и не исключено, что в ближайшем будущем он снова перейдет под контроль противника. Небо над Харьковым все еще контролируется советскими истребителями и полеты немецкой авиации в тот район сопряжены с большим риском для немецких летчиков. Сейчас там действует знаменитая эскадрилья JG-52, которая, по некоторым сведениям, несет весьма большие потери в личном составе. Воздушные бои в небе Харькова, с каждым днем становятся все более ожесточенными.
3 апреля 1943 г. Четверг.
Погода установилась очень плохая, облачность наблюдается от 140 метров и выше. Частые дожди. Полеты приходится совершать в облаках. А с другой стороны, это помогает нам. После того, как сопровождаем бомбардировщики до целей, сразу уходим в облака, пересекаем линию фронта, восстанавливаем ориентировку и возвращаемся на свой аэродром. Работаем по принципу "Доводим до пункта назначения - и в облака ". Истребители противника не мешают. Но зенитное противодействие бывает сильным. Я часто наблюдаю, как вокруг заходящих на цели бомбардировщиков разрываются одновременно десятки зенитных разрывов.
Сегодня тяжелые "Юнкерсы", поднявшиеся с аэродрома, что находится в двух десятках километрах, к северу от Белгорода, произвели бомбометание по целям, расположенным в небольшом городке, в котором по сведениям нашей разведки дислоцируется одновременно несколько бронетанковых частей противника. Больше трех часов, с промежутками в пятнадцать минут, под огнем зенитной артиллерии, бомбардировщики методично и расчетливо обращали этот не тронутый ранее войной городок, в руины. Будучи в группе сопровождения, я наблюдал ад, творимый ими на земле. Словно спичечные коробки вспыхивали, обращались ни во что танки, грузовики и самоходные орудия. Дымились и чернели от пожарищ строения. Гарь и копоть от пепелищ, поднимались вверх, едва ли не на сотню метров. И с высоты птичьего полета, я видел, как горит сама земля. Я словно сам горел в том пламени, умирал и рождался, словно птица Феникс много раз. Сегодня я наблюдал смерть в самом гнусном, самом отвратительном ее проявлении. Сегодня она приходила к людям в обличии пикирующего бомбардировщика...