Гоголь осмотрелся и, увидев грузовик, сказал:
— Я ждал их.
Майор спросил:
— Куда их доставить?
— Прямо сюда.
Мужчина открыл вторую дверь гаража. Майор подошел обратно к машине и приказал водителю подать ее задом. К счастью, и майор и шофер оказались физически крепкими людьми. Борис Гоголь тоже принимал посильное участие в разгрузке, но оно в основном сводилось к тому, чтобы все время просить пыхтящих военных быть поосторожнее. Наконец гробы были уложены на маслянистый пол, майор приказал водителю отъехать в сторону и там его подождать. Они с Гоголем закрыли двери гаража. Майор сказал:
— Антидот находится в гробу у мужчины. Инструкция — там же. Вы знаете, как обращаться со шприцем?
Гоголь кивнул. Майор уже было повернулся, чтобы уходить, но тут вспомнил:
— Им ввели приличную дозу морфина около шести часов назад. Проснуться они могут навеселе, но пусть это вас не волнует.
— Я вас понял.
Майор пошел к машине. Он думал о том, что эта операция все же была странной. Ну да ладно! Главное, что через месяц он получит полковника.
Борису Гоголю с трудом удалось открыть первый гроб. Сержант в Варшаве затянул шурупы очень туго. В конце концов Гоголю пришлось воспользоваться молотком. Он снял крышку и увидел довольное лицо Ани. Несколько мгновений он не отрываясь смотрел на нее, затем нагнулся, взял правую руку и пощупал пульс. Слава Богу, все в порядке. Он быстро открыл второй гроб. У Мирека было такое же выражение лица. Гоголь внимательно рассмотрел его и удовлетворенно кивнул. Плоская коробочка лежала у левого локтя Мирека. Гоголь взял ее и открыл. Внутри, поверх шприца и маленького пузырька с резиновой пробкой, лежала записка. Гоголь прочел ее два раза. Он взял пузырек и проверил метки. Затем проткнул пробку шприцем и набрал нужное количество жидкости. Сперва он ввел лекарство Миреку, потом Ане. Он подвинул себе стул, сел и стал терпеливо ждать результатов, гадая, кто проснется первым.
Первой проснулась Аня. Через десять минут после инъекции она заморгала и открыла глаза. Правда, взгляд был несфокусированный. Когда она смогла наконец более или менее ясно различать предметы, то прежде всего увидела лампочку, свисающую с грязного потолка. Затем появилось чье-то лицо. Длинные седые волосы, смеющиеся глаза, улыбка на губах. Аня улыбнулась в ответ. Ей казалось, что она куда-то плывет. Вдруг лицо заговорило.
— Не волнуйтесь. Вы в полной безопасности. Вы себя хорошо чувствуете?
Она постепенно осознала, что он говорит по-русски, и ответила на том же языке.
— Да... Что... где я?
Он улыбнулся еще шире и ответил:
— В Москве. Правда, сейчас вы лежите в гробу, хотя так же живы, как и я.
Аня подняла голову и посмотрела вниз. Затем она огляделась по сторонам и увидела второй гроб. Постепенно она стала все понимать.
— Мирек?
Человек с седыми волосами ответил:
— С ним все в порядке. Он спит в том гробу. Скоро он тоже проснется.
Аня напрягла мышцы рук и ног. Человек сказал:
— Вы можете встать? Дайте-ка мне свою руку.
С его помощью она встала и нетвердой походкой прошла несколько шагов.
— У меня что-то с головой.
— Вам ввели дозу морфина. Это скоро пройдет.
Они услышали стон. Мирек тер глаза руками, Аня быстро подошла к его гробу, встала на колени у изголовья и взяла его за руку. Гоголь не знал польского, но ее быстрые фразы, видимо, были объяснением чего-то важного. Он услышал, как Мирек задал несколько вопросов. На некоторые из них она ответила очень кратко, буквально одним словом, а на некоторые вообще не смогла ответить. Затем она помогла ему встать на ноги. Он встал, провел рукой по волосам и озадаченно взглянул на маленького русского. Гоголь улыбнулся и сказал: — Добро пожаловать в Москву, Мирек Скибор. Вы были в забытьи в течение шести с половиной часов. Меня зовут Борис Гоголь.
Мирек потряс головой, затем пошел нетвердой походкой по направлению к русскому и протянул ему руку Гоголь пожал ее очень крепко. Мирек спросил его:
— Как мы попали сюда из Варшавы?
Гоголь в недоумении пожал плечами.
— Об этом я знаю немногое. Мне было заранее известно только о самом факте и времени вашего прибытия, и что человек, который доставит вас сюда, скажет следующий пароль. «Я возвращаю вам ваших детей», а я должен буду на это ответить. «Я ждал их».
— А как выглядел этот человек?
— Он был в форме майора Советской Армии.
— У него не было явно фальшивых усов?
Гоголь широко улыбнулся и сказал:
— Да, да... И он все время проверял, на месте ли они.
Мирек кивнул, провел рукой по лицу, осмотрелся вокруг и спросил Гоголя:
— Где мы будем жить?
Гоголь указал на дверь в задней стене и извиняющимся тоном произнес:
— У меня тут очень скромное жилище, переоборудованное из гаража... Пойдемте, я согрею вам чаю.
Они проследовали за маленьким русским в небольшой коридорчик и оказались в крохотной комнатушке. Первым бросилось в глаза огромное количество книг. Они занимали почти все пространство от пола до потолка. Книги лежали и на столе, и на ветхом ковре. Гоголь освободил от них два старых кресла, которые стояли перед электрическим камином, и усадил на них своих новоявленных гостей. Затем он прошел в крошечную кухню и, повозившись с допотопным чайником, вернулся с подносом в руках. Налив чай Ане и Миреку, он убрал книги с потрепанного стула и уселся на него. После небольшой паузы он сказал:
— У вас, видимо, было очень запоминающееся путешествие.
Аня ответила за двоих:
— Мы очень рады, что оно наконец закончилось.
Гоголь опять улыбнулся.
— Чем тяжелее дорога, тем приятнее оказаться дома. Конечно, это нельзя назвать домом, но я сделаю все, что смогу, для того чтобы вы чувствовали себя достаточно комфортабельно. Мое жилище уж очень захламлено, но вы все равно здесь долго не пробудете.
Мирек спросил Гоголя:
— Вы тут живете один?
Беспомощно разведя руками, русский ответил:
— Да, но со мной живут мои книги. Они — это мои друзья и семья. Здесь я проживаю временно. Я не должен был брать их с собой, но я не могу без них жить.
Аня спросила его, неужели он прочел все эти книги.
Маленький человечек кивнул:
— Да. Некоторые я даже перечитывал по многу раз. Сквозь их страницы я вижу окружающий меня мир.
Мирек решил перейти прямо к делу.
— Так что же мы должны теперь делать?
Гоголь сделал последний глоток чая и аккуратно поставил чашку на стол. Когда он вновь поднял на них взгляд, он как будто преобразился. Теперь у него был серьезный и сосредоточенный вид. Он сказал:
— С данного момента вы будете подчиняться мне. Это последняя фаза операции, и я целиком за нее отвечаю. Все спланировано до мелочей. И этот план должен выполняться очень точно. В этом ключ к успеху, залог того, что все мы выживем.
Мирек твердо сказал:
— Я доверяю вам. Что с Аней? Она останется здесь?
Гоголь склонил свою голову в сторону девушки.
— Да, она остается.
Взглянув на часы, он продолжил:
— Сейчас наступило восьмое февраля. Профессор Шафер должен будет осматривать Андропова в институте завтра в одиннадцать тридцать утра. Его заберет из отеля академик Евгений Чазов примерно в одиннадцать. Детали замены Шафера я объясню завтра. Там все должно пройти с точностью до минуты. Поездка от гостиницы до института займет от пятнадцати до двадцати минут. После консультации вы вернетесь обратно в отель. Вы постараетесь отговорить Чазова провожать вас. Это будет нетрудно. Шафер известен своим жестким характером и капризами.
Мирек заметил:
— На первый взгляд все довольно примитивно.
Гоголь согласно кивнул:
— Все гениальные планы просты. Но не ошибитесь. Тут множество деталей, с которыми нужно быть очень внимательным, иначе весь план рухнет.
Мирек наклонил голову и тут же задал давно интересовавший его вопрос: