- Лишари, - сажусь я рядом с ней и не могу себя удержать, чтобы не коснуться её ладони; заключив её пальцы в свои, моя плоть столкнулась с предмогильным холодом, который всё ещё гуляет в её теле. – Как ты себя чувствуешь?
- Как у чёрта со сковороды, - озлобленно выпалила дама, девушка другой рукой попыталась поправить чёрный волос, но мышцы настолько ещё слабы, что её длань падает на грудь; я же беру её руку и аккуратно кладу к бедру, а вторую разжимаю и сам закидываю солоноватый блестящий волос ей за ухо.
- Ох, Са’Ира, как же это мило, - вымолвила Калия.
- Спасибо, - прошептала Лишари, её голос дрожал, а в карих очах засияла слеза. – Как же я стала слаба и ничтожна, - её иссушенные губы слабо шевелятся, показывая, что даже говорить ей трудно. – Фриджи, вот зачем я такая вам? Ладно, - успокоившись, она глубоко втянула воздух и выдохнула, - проблема как проблема… разберёмся и с ней.
- Лишари, ты была отравлена сильнейшим ядом, - я погладил её по руке, желая успокоить и предать уверенности. – Тебе нужно восстановиться, так что не беспокойся об этом.
Я взял у апотекария необходимое, мои руки смочила тряпка, пропитанного отваром целебных трав. Моя ладонь аккуратно касается её голенища, а затем я отираю его выше и чуть выше, где всё в синяках. Я перевёл руку и отёр оголённые плечи в гематомах.
- Что это?
- Отвар для восстановления сил и заживления ран, - хмуро ответил О’Брайенн.
- Спасибо, - опять шепчет она. – Фриджидиэн… Фриджи, ты так... почему ты носишься со мной сейчас? Почему… никто не проявлял до тебя такого?
- Потому что ты больна, - с призрачной улыбкой я отвечаю. – Да и к тому же ты… для меня один из самых дорогих сердцу людей. Как я могу тебе не помочь?
- Надеюсь, Фриджи, мы ещё сходим на тот пляж? – Лишари закрыла глаза, её уставшее изнеможённая улыбка просияла улыбкой. – Как же там было прекрасно.
- Но прекраснее всего было, когда ты мне подарила того кота. Лишари, - с придыханием я произнёс её имя, – ты не представляешь, как сильно твой подарок мне помог, - говорю я и продолжаю нежно водить тканью по её больному телу, на чуть смуглой коже тут и там скверными пятнами следы отравления и гнусного предательства.
- Ах! – неожиданно для всех, откинув слабость вскрикнула она. – Ты всё же получил его? Я и не думала, что этот святоша передаст его.
- Но он передал, а твой подарок согрел моё сердце. Поверь, - на миг я вспомнил весь тот ужас, который пережил от гор Фростклифф до кровавой бане в Арке, - если бы не он, то я сошёл бы с ума.
- Не преувеличивай.
- Нисколько, - улыбнулся, убрав тряпку и передав апотекарию. – Всё совершенно серьёзно.
У меня на лицо лезет улыбка от того, что она встала…, впрочем, её сбивает крик от одного из послушников, который ворвался сюда:
- Бунт! Народ восстал! Знать требует власти!
- Какой бунт!? Что вообще за фигня творится!? – крикнула Лишари. – Где долбанный Святой орден? Арантеаль?
- Это издержки деятельности Велисария, - тихо сказала Калия. – Народу не совсем понравилась видимо его политика о равенствах.
- Фриджи, куда ты? – потянулась Лишари, когда я встал.
- Ох, Лишари, - призрак улыбки появился на губах Джеспара. – Он теперь у нас герой войны. Успел почти быть осужденным и участвовал в сборе образцов заражённых. И теперь он просто обязан там быть.
- Джеспар прав, - тяжко я говорю, разворачиваясь. – Я скоро буду. Приглядите пока за ней, да накормите чем-нибудь. А я пойду посмотрю на это восстание.
Глава 23. Восстание «Праведного и вольного народа Эндерала»
Глава 23. Восстание Вольного народа Арка
«Человек вспыльчивый розни и распри учиняет против властей, но тихий и мирный утешает их. Не будем же мы как неблагоразумные вспыльчивые, и не станем поднимать восстаний, мятежей и учинять крамол, ибо это дела тьмы»
- Из книги «Предание»
Спустя час.
Вечер, смеркается. Это был бы прекрасный закат, на который можно было бы посмотреть с высоких башен в городе, но ныне он омрачён безумием народа, который решил пойти против остатков власти, ведомый мракобесием и предрассудками. Я удивлён – только что закончилась война, город лежит в руинах, а у этого неблагодарного сброда есть запал подниматься против свои освободителей? Так же дошли слухи, что в город пребыла делегация с севера, которая и подняла бунт, воспользовавшись неразбирихой после битвы.
Ох, как бы я хотел остаться с Лишари, как бы мне хотелось с ней поговорить, но долг зовёт и даже с ней обмолвиться словом не успел. Я нужен сейчас там, где это необходимее всего. Благо с ней остались те трое – «чудо» из Нерима, Джеспар и Калия, а нас же призывает долг.
Восстание… на мгновение я вспомнил, что уже в Эндерале восставал народ – в стародавние времена, практически тысячу лет тому назад, женщина из Подгорода, ремесленница Килана подняла тучу бедняков и нищих против Святого ордена и закрепилась к северу от Сердцеземья и к югу от высоких снежных гор. Резня продолжалась несколько лет, прежде чем Орден, осадивший их базу обманом не вынудил её сдаться, а её последователей перебил, как бешенных собак. И ныне то место нарекается «Мрачной долиной», где до сих пор от края до края разбросаны кости, а восставших мертвецов там больше всего. Я с ужасом касаюсь мысли, что это может повториться вновь, что вновь может повториться гражданская война[1].
Взяв с собой меч, я и Велисарий несёмся по лестнице, а затем за ворота и выбегаем на рыночную площадь, где целое столпотворение – по краям площади толпу пытаются удержать немногочисленный солдаты – я вижу ряды солдат Единой Армии в лиловом, среди которых то и дело мелькают табарды красно-белой расцветки. А в самом центре самый смак – толпа народу, вооружённая простыми железными мечами, вилами, ножами, молотками и топорами.
- Долой «диких»! – раздаются безумные крики. – Свободу Праведному народу Арка!
- Да здравствуют новые порядки! – кричат откуда-то со стороны. – Долой Святой орден и предрассудки!
Мы практически добежали до народа, как слышится грозное предостережение из рядов стражи:
- Если из вас недобитков подойдёт ещё на два метра, я лично пущу его потроха на корм собакам! – это была угроза от высокого воина, который уже приготовил секиру, и люди устрашились, но долго ли в них ещё будет сохраняться страх?
Мы пробежали к самой страже, и я снова поражаюсь. В воздухе всё ещё стоит железный запах крови на пару с терпким ароматом гари, ещё не убраны тела убиенных, а народ с вилами на нас выходит. Стража и солдаты Единой армии создали подобие стены – окружили щитами несколько десятков разъярённых человек, выставив в их сторону острия мечей и наконечники копий… кажется, это единственное, что удерживает народ от погромов и открытых бунтов. Велисарий одёрнул одного из воинов за плечо, развернув к себе и требовательно сказал:
- Воин, докладывай!
- Да тут такое дело, - стражник повернулся к нам, - в город заявился сам Ролоф Крокко! Он объявил, что его вольница… э-м, теперь… как это слово.
- Рэспуплика, - подсказал второй стражник.
- Во. Рэспуплика. И тут это, некий Брайвак подбил часть люда доброго на крамолу. Он молвил, что «дикие», ну маги, и эти, из Ралата, да и бедные, что сейчас вольно ходют по городу, нам не друзья. Это мол нарушение заветов Мальфаса, во, а значится, их надобно изгнать.
- Республика значит! Заветов, значит! – вспылил я. – Мальфаса им подавай!
- Дайте пройти, - спокойно потребовал мой командир и мы вместе с ним, с трепетом сердечным двинулись вперёд. Велисарий прошёл за ряды стражи вместе со мной… мы, без доспехов, считай с открытой грудью идём на вилы разъярённой толпы. Мне страшно от этого и я инстинктивно держусь за рукоять меча и ручку «громыхателя», чтобы защитить себя, но вот в глазах Велисария я лицезрю спокойствие. Он встал прямо напротив народа, где мы видим только блеск железа и сумасшедший глянец в глазах народа.