- Убирайтесь отседава! – кричит Конан. – Забирайтесь обратно в свои норы, иначе мы пережим вас как свиней!
- Вас всех не заткнуть! – ответом становится ему крик из толпы. – Вольный народ Эндерала требует, чтобы его послушали! Чтобы была учреждена республика!
- Вольный народ сия земли взывает к свободе, к долгожданному освобождению от всех догм, людоедских законов и безумия опьяневшей от власти аристократии! – кричит с бочки мужчина в широком синем кафтане, седой волос и пышные усы предают грубому лицу особый шарм, а басовитый голос грубостью и шершавостью манит к нему прислушаться.
- Ролоф, - шепчу я, узнав мужчину. – Из бандиты в политиканы.
- И чего же хочет Вольный народ Эндерала?! – Велисарий вышел вперёд, взгляды преступника и моего командира встретились в немом противоборстве.
- Вот он, архитектор нового мира! – крикнул Ролоф, указав в сторону Флава, народ утих в ожидании горячей полемики. – Мы не присоединились к тебе, об нас на твоём собрании вытерли ноги! Теперь мы вытрем ноги о ваших сыновей и дочерей! – спесиво прокричал предводитель вольницы, и его «собратья», окружившие предводителя, ударили по железным нагрудникам кулаками.
- Ты молви по существу, - потребовал Конан. – Нечего здесь лясы точить.
- Ох, Конан, как жалко видеть вольную кровь в стане врага. Впрочем, если вы просите требований, то вот они, - Ролоф вынул большой лист бумаги, став читать. – Вы объявите амнистию всем преследуемым! Вы учредите Эндеральскую республику, признаете независимое государство – Вольные провинции, в которые войдут Сердцеземье, Тальгаард, Золотой лес и Мрачная долина, где будут править наши. Вы предадите на наше правосудие всех хранителей, которые отвечали за карательные операции. Вы выплатите нам компенсации. Вы учредите свободу торговли, слова, совести и вероисповедания, а также легализуете ряд… товаров. В игом случае десять тысяч вольных клинков вырвут свободу силой.
- Ты всего лишь преступник, убийца и растлитель! – взорвался негодованием Велисарий, погладив по рукояти кинжала… мне кажется, что он вот-вот в него швырнёт. – Ещё вчера ты насиловал и грабил, а сегодня хочешь стать королём!
- Велисарий, почему я стал таким? Тебе же неведомо! Вам, гавнюкам из Храма, ублюдкам, неведомо милосердие. Мою мать сожгли как еретичку, отца посадили за то, что он обозвал суку с фамилией «Даль» за то, что та назвала его нищебродом. Я рос на улице Подгорода, - разошёлся матом Ролоф. – Я жрал личинок и крыс, пил стухшую воду, чтобы выжить! Я поклялся, что всю жизнь посвящу войне со Святым орденом! И я воевал, - Ролоф приложил руку к сердцу. – Моя первая банда была собрана ради этого. А потом уже грабёж, убийства и разврат.
- Не, - шагнул я вперёд. – Не похоже на тебя Ролоф. Не ты писал эти требования… не твой стиль.
- Да… мне помогли, – губы Ролофа разошлись в улыбке, его ладонь указала на приближающихся со стороны людей.
Это не менее десятка человек, на которых в свете факелов и ламп можно разглядеть золото на расшитой им одежде – дорогие сюртуки и пальто, плащи и кафтаны, выполненные из атласа или парчи. Благородные лица имеют бледный оттенок, гордо приподняты, а в глазах можно приметить толику пренебрежения к нам.
- Мессир Велисарий, – вышел вперёд мужчина в чёрном пальто, приглаженном седом волосом и суровом лицом. – Я Даль’Гейсс. Мы принесли вам претензию от праведных благородных семей и знати Арка.
- Мы же всё уладили со знатью, - возмутился я. – Что ещё?
- Наши родичи дали понять, что праведность для них пустой звук, - ответ взял высокий аэтерна с весьма странной причёской, и облачённый в корченый кафтан, расшитый золотом. – Я принц Даль’Мит, вас заверяю, что даже у этого бандита больше благородства и праведности, чем у вас! Вы своими действами хотите попрать наши святые традиции и уже попрали!
- Именно! – закричал Крокко, сложив руки на груди. – Я свято считаю, что ралаимам место в тюрьме или дурке, диких магов на каторгу, а веру в Единого нужно запретить!
- Ну что ещё!? – вспылил Велисарий.
- Мы – знать Арка и принять Акт о праведности и вольности, зачитанный Крокко! Мы, как представители старейших кланов и влиятельных по крови людей, требуем от вас чтобы вы немедленно прекратили покушения на власть в Арке, – заявил мужчина, подойдя дерзко близко к Велисарию, уставившись ему глаза в глаза. – Знать подаст на вас в трибунал за попытку узурпации власти! Мы требуем, чтобы вы арестовали всех священников и сторонников веры в Единого, обвинив их в предательстве! Мы требуем, чтобы вы подтвердили торговую блокаду и изоляцию Эндерала от остального мира. Мы требуем, чтобы вы укрепили культ Мальфаса. Мы требуем ареста и суда над всеми ралаими и дикими магами, как элементами, представляющими опасность. Вы вернёте святым кодексам и писанию «Путь» статус законов.
- А что ваши более… лояльные собратья? – спросил я, еле как сдерживая себя, чтобы не снести челюсть аристократу.
- Они не посмели нас поддержать! – напыщенно сказал Даль’Мит. – Они изрекли, что это невыгодно и нецелесообразно! Вот скоты безродные, твари беспутные!
Знать Арка, точнее «наиправеднейшая аристократия», самые древние и фанатичные семейства, самые властолюбивые и порочные – самое гнилое звено в управлении городом. Даже Велисарий не стал с ними связываться и посвящать в планы. Я вспомнил, что он моментально от этого отказался, ибо они могли сдать его Святому ордену, только бы выслужиться или поднять своё положение, либо продали бы планы Коареку.
- Трибунал на нашей стороне, – Велисарий положил ладонь на рукоять меча. – А если вы мне угрожаете, то может выясним это здесь и сейчас? – голос Велисария стал ещё грубее. – Если вы не разойдётесь, я прикажу солдатам бросить вас в одну камеру с Коареком.
- Что!? Какая наглость! – возмутился аристократ, пятясь назад, его моментально закрыло не менее полсотни кольчужных воинов семейного войска, пришедшего с делегацией знати. – Непозволительно такое обращение с нами!
- Тебя разве не научили разговаривать со старшими, Даль’Гейсс, - посреди спора появился ещё один аристократ, облачённый в красную длинную мантию, с крупными чертами лица и смольным волосом; он подошёл к Велисарию, став вкрадчиво говорить. – Не властолюбие ли в тебе говорит, а Даль’Гейсс? Не твоя развращённость и похоть? Не ты ли, призывающий к традициям и праведности, бросил своего ребёнка? Аристократия сделал свой выбор – мы с Эндеральским союзом, за новую веру и перспективы. Не нужно мутить воду, в безумном желании цепляться за старое.
- Штеппфан Даль’Кир, - фыркнул какой-то молодой парень в бело-красной робе послушника с длинным чёрным волосом, убранным в конский хвост. – Треклятый буквоед. Для тебя какие-то «вечные истины» всегда было важнее наших традиций и мальфавского благочестия! Вы обязаны принять наши требования, ибо мы «кость» этой земли!
- Я смотрю ты всё же очнулся Дунвар и кажется кома повредила твою голову, - твёрдо произнёс Штеппфан, его рука легла на рукоять, и длинная рапира засияла пламенем алого огня. – Моя миссия, от Аристократии, Дюнного, Ковенов, Ралаты и Речного сказать вам. Ни ваши требования, - Штеппфан клинком указал на Крокко и перевёл его на Дунвара, - ни ваши мы не примем. Если вы будете сопротивляться, то…, - Штеппфан тяжело выдохнул и глубоко вдохнул, – мы вас уничтожим!
- Тогда у нас нет иного выхода, - Даль’Гейс кивнул.
- Настоящим заявляем сим Аркским ордонансом! – стал говорить Даль’Мит, развернув свиток. – Вся свободная и праведная часть населения Эндерала, все благочестивые и свободные люди и аэтерна, в лице Благочестивой знати Арка и Эндеральской вольницы образуются в Праведное и свободное государство Эндерала. Мы выходим из подчинения Арка, разрываем все отношения со Святым орденом и так называемым Оборонным советом. Мы создаём свою страну, со своими законами! Отныне и вовеки провинции Мрачная долина, Золотой лес, Сердцеземье и Тальгаард переходят в вечное и суверенное владение Праведного и свободного государства Эндерала. Это всё, господа и дамы, - театрально поклонился «принц». – Мы покидаем вас и обещаем, что над Арком ещё взвеется знамя истинного солнца веры и свободы!
Меня пробрал шок… это… это не просто объявление страшного неповиновения. То, что зрело невообразимо давно нашло разрешение здесь и сейчас. Только мы избавились от одной угрозы, как появилась новая. Можно не сомневаться, в Эндерале началась самая настоящая гражданская война между противниками перемен и сторонниками Союза, которая принесёт много бед в будущем. Я со скорбью и болью на сердце смотрю, как взбесившаяся знать, и сторонники вольницы покидают нас.