Глава 27. За горизонтом событий или финал, которого не могло быть
Глава 27. Finem Fabula
«Час свершения войн пришёл. Так прошу же Тебя, позволь народу сильному, греться под светом солнца Твоего, ибо они показали себя верными, сильными и благородными. Ты, Творец, – свидетель мой. Это конец»
- Из книги «Предание».
Спустя день. Храм солнца.
Мне кажется, что прошло несколько мгновений, пара мигов в которых видел всю свою жизнь, зрел свет, приятное тёплое синие, прежде чем очнулся. Сначала пришла боль – в груди, в руках и ногах, а затем вдохнул настолько глубоко насколько можно было. Действие отдало болью в голове, и я попытался открыть глаза, но перед очами вместо света всё заполнила темнота, которая медленно стала рассеиваться.
- Про-проклятье! – прохрипел я, пытаясь понять где, что произошло и что со мной… чувствую боль, ощущаю ломоту в костях и у меня кружится голова – значит я всё ещё не умер.
Я пытаюсь поднять торс, но не могу – слабость в теле на даёт мне это сделать, а затем мне на грудь ложится жилистая рука и спиной я опять чувствую мягкую постель и подушку.
- Лежи смирно, - звучит предостережение.
- О’Б-Брай-йенн, - хриплю я, по голосу узнавая парня.
- Да. Скажи спасибо санитарам в походном вашем лагере. Если бы тебя туда не оттащили и не оказали первую помощь, мы бы с тобой снова не говорили, - дальше звучит фраза, исполненная упрёком на пару с удивлением. – Они и переместили твоё тело сюда, сказав о том, что стало причиной твоего ранения. То ли ты очень глупый, то ли очень смелый.
- Бит-тва... Велисарий… Дюн-ное, - простонал я, надеюсь узнать что-то о них.
- Давай всё позже, - О’Брайенн протянул ко мне руку, и я ощутил на затылке его ладонь, он мне помог приподняться, а к губам поднёс бутылёк с зельем; раствор влился мне в горло пылающей горькой волной, в тоже время дарующей покой и быстрое освобождение от садни в теле. – Тебе нужен отдых, я думал, что мне не удастся тебя вытащить.
- С-спасибо, - тяжело выговорил я, и расслабился на постели.
- Да и, та девушка, которую ты спас. Она очень сильно о тебе беспокоилась. Я даже думал, дать ей двойную порцию концентрированного экстракта сон-травы.
- Ты… не-не м-может эт-этого быть, - не верю я.
- Это так. Я не знаю, что там между вами случилось. Для меня это либо холодный расчёт… вдруг ты ей денег должен, либо химия, но признаю, что есть нечто большее, чем игра веществ в организме. Ладно, набирайся сил.
Наверное, минут пять пролежал в тиши и покое, пока в лазарет кто-то не прошёл. По комнате разлетелось лёгкое шуршание обуви. Моя голова повернулась в сторону входа, болезненные чувства почти отступили, и увидел, кто осторожно подходит ко мне – это девушка в зелёной кожаной одежде – облегающая штопанная на животе куртка, тёмно-оливковые штаны и сапоги до колен. В моих глазах ещё сохраняется полутьма и зрю только длинный тёмный волос, обрамляющий прекрасное лицо и глаза карего оттенка. Она, мягкой осторожной походкой подступает ко мне, а с её губ слетает вопрос:
- Ты как, родной? – в её фразе, мне показалось, есть теплота, непривычная мягкость, а затем я узнаю Лишари. – Что б, тебя, зачем ты туда попёрся? Ты же мог сгинуть, как те «божественные» засранцы.
- Я… я…, - замешательство сковало мой язык. – Разве для тебя это важно? Разве играет роль?
- Идиот, ой идиот… важно же, - Лишари подошла к подоконнику и ловким движением распахнула окно, через которые дунули массивы свежего воздуха. – Ты… спас меня тогда, ты не презирал меня за то, что я «дикая».
- Да и сейчас мало кто будет, - вспомнил о недавнем «заседании». – Только пройдёт пару-тройку лет и люди смиряться с этим.
- Сейчас не об этом, Фриджи, - дама обратила своё лицо к окну, откуда ударил лёгкий ветер, растрепавший её волос, а каждая буква в её речи пронзилась натужностью и сокрытой болью. – Ты мне… важен. Прости… после Карима… после того что случилось, мне трудно об этом говорить.
- Может тогда…
- Подожди. Я понимаю, что ты чувствуешь ко мне… знаю. Только человек с треклятым холодным расчётом либо с дурманом из чувств мог сделать для меня то, что сделал ты. Скажи, что ты ко мне чувствуешь? Фриджи, да и твои те вопросы… о качествах.
- Да, Лишари, - наконец-то выпалил я, уже не сдерживая то, что чувствовал к ней – и мысли, сердечные веяния, стали словом, которое я, преодолевая далёкую боль в груди, передаю девушке. – Ты мне нравишься.
- «Нравишься» - как-то слабовато для того, кто ради меня, нашёл пакостно-редкий гриб. Что б продлить существование, пошёл на нарушение приказа своего командира. Это нифига не про «нравится».
- Понимаю, к чему ты клонишь, - я попытался приподняться немного, но слабость всё ещё отягощает моё тело, но на выручку пришла Лишари – взявшись за её руку, подтянулся и смог опереться спиной о стену. – А ты сама? Кто я для тебя? Просто друг, которому можно зачаровать меч? Или некто больше?
- Я… мне трудно после того, что произошло. Это предательство… с Каримом, будь он проклят… но да, больше, чем просто друг.
Радость и воздушность души от её ответа поселились во мне, возвышенное чувство, когда ты готов горы преодолеть.
- Ладно, расскажи, что сейчас творится в мире? – спросил я, решив сменить тему, понимая, что от этой Лишари не совсем приятно. – Что там с Исаилом, Гаспаром и Велисарием?
- Теперь твой друг Исаил – глава новой церкви Всевышнего, а затворник Гаспар стал главным техником Союза. Он сейчас где-то в Дюнном руководит постройкой чего-то вроде оборонного предприятия. А Мерраджиль продолжает работу над светочем. Говорит, что скоро мы его можем включить и изгнать нафиг этих высших.
- Ох, высоко забрались. А Велисарий? Что с ним?
- После его решительной победы в побоище у Дюнного, Высокий сенат избрал его Консулом. Он вот-вот должен начать читать речь на рыночной площади перед людьми.
Мои губы расписала улыбка, хоть она и отдаётся болью в шее. Я рад, чудесно рад тому, что всё так разрешилось с Лишари, что мы победили и что всё так заканчивается.
- Ох, как бы я хотел её услышать, - тихо говорю я.
- Не бойся, - Лишари вытащила из небольшой сумки серебряную тарелку, которая закована в сверкающую рамку, с тремя волнообразными лучами в сторону и положила предо мной. – Я знала, что тебе может быть интересна его болтовня, поэтому у трибуны на рыночной площади кинула серебряное блюдо. Да и Велисарий был не против, чтобы ты мог услышать его речь… если очнёшься.
- А если бы я не… проснулся?
- Я бы помогла, - легко улыбнулась Лишари, на кончиках ладоней пробежала пара искр мягкого ласкового света. – У О’Брайенна оставалось немного той мути, которая завела моё сердце. А теперь блюдо.
«Ох Лишари», - обрадовался я настойчивости этой девушки и направил мысль в русло драгоценных артефактов. Я вспомнил об этих штуках и восхитился её продуманности – блюда использовали, чтобы подслушивать чужие разговоры или для связи на дальних расстояниях. Она положила устройство рядом со мной и от прохладной начищенной поверхности послышался звук, это слова, которые доносились к нам с небольшой прерывистостью:
- Наилучшего предводителя в данной обстановке нельзя и представить, - кто-то обратился к Велисарию. – Выдернуть Эндерал из рук нежити, разбойников и отступников, и преподнести его Высокому сенату на блюдечке, создав единый Эндеральский Союз. Узнав о планах Высокого сената насчёт тебя я не удивился. Ты ведь герой битвы за Арк, не говоря о твоих успехах в битве при Дюнном. Велисарий, ты, наверное, сейчас единственный полководец, который способен повести его народ к победе. Но ты помни, что в руинах Эндерала может таиться любая дикость и может произойти всё, что угодно. Но ты помни, что Высокий сенат и народ верит в тебя. Удачи, Велисарий.
После этого никто не говорил, только был слышен шум толпы далеко на фоне и шаги. По голосу я слышал, что его нахваливать может кто-то из знати.
- Хах, - усмехнулась девушка. – Видимо он ещё не говорит к народу.