Ого, да он совсем близко! Ригер с трудом сдерживал жеребца. Ну что ж, посмотрим…
Рыцарь поежился. Только дураки не боятся, главное, чтобы страх не помешал принять правильное решение. Ригер отпустил поводья и пришпорил коня, набирая необходимую скорость. Так, в случае чего, есть неплохой шанс проскочить мимо – иногда монстры бывают тяжелы на разгон. Заросли расступились, и рыцарь поднял копье – с облегчением, ибо впереди он увидел недоросля, щенка.
С привычным звуком копье вонзилось в грудь, с хрустом перебивая позвоночник монстра. Подождав, пока пройдут конвульсии, Ригер похвалил себя за прекрасно проделанную работу, прямо как на учениях, хоть пиши картину "Победитель чудовищ".
Но, чуть позже, отрезая голову, задумался, анализируя свои действия, и удивленно присвистнул.
Создавалось впечатление, что монстр и не собирался атаковать, он не сделал даже легкого движения навстречу. Странно. И что еще более странно, так это то, что он пытался ЗАГОВОРИТЬ с рыцарем. Нет, это все их магия. А ведь обычно она приходит к монстрам лишь с возрастом. Как тогда этот недоросль смог напустить столь странную иллюзию? Ему-то она, конечно, не помогла, но что произойдет, если любой детеныш чудовищ будет обладать такой силой? Ясно только одно: если это случится, то он, Ригер, отрекается от своих владений и уходит в самый дальний и защищенный монастырь из тех, что знает. Пострижется в монахи и станет работать переписчиком в библиотеке. И пусть тогда монстры попробуют достать его за тремя каменными стенами!
Занятый своими мыслями, рыцарь лишь в последний миг осознал, что магия подействовала, ведь иначе он бы не забыл, что недоросли не ходят по одиночке…
Младший Дрос горестно стоял над телами своего брата и его убийцы – отвратительной, вонючей стихийной обезьяной.
– Гадина! Брат ведь даже ничего ей не сделал! Даже не защищался!
– Успокойся, – отец снова старался говорить ровным голосом. – Такое бывает.
Нельзя сделать невозможного. Он не должен был даже пытаться… – "Не надо было отпускать его одного. Он был еще не готов. Я же говорил Старшому! Почему он мне не поверил? Зачем заставил послать моего малыша? И почему я не нарушил его приказ? Что я натворил!"
– Я спокоен! Душа брата упокоится в мире, ведь я отомстил за его смерть! И еще отомщу!
"Неужели и ты ничего не понял, дитя?"
– Разве ты мстил? Когда?
– Да только что! Знаешь, какое наслаждение я получил, когда его череп раскололся в моих руках и мозги вылезли наружу?!
Лицо отца как будто постарело на несколько лет. "Старшой! Ты мог сразу сказать, зачем ты дал мне это задание! Я бы смирился с приговором…"
– Ты не мстил. Это была не месть. Просто задание по контролю над численностью. И ты не получил от его выполнения никакого удовольствия, кроме как от завершения хорошо проделанной работы, – хранитель говорил медленно и проникновенно, надеясь, что сын одумается.
– Стихийные обезьяны должны сдохнуть! Все! Только тогда мы сможем жить в мире!
– Во имя Равновесия ты должен умереть! – прежде чем Дрос успел отреагировать, когти Сафара вонзились в его грудную клетку, дробя кости и превращая плоть в фарш. Изумленные, полные муки глаза юноши поднялись на хранителя, но не остановили его. Лишь когда сердце с отвратительным звуком лопнуло, не выдержав ужасающей нагрузки, и кровь фонтаном ударила в хранителя, он разжал хватку.
Долго стоял молча, рассматривая деяние своих рук. Потом без сил упал на колени.
– Прости меня, сын! Прости!
"Он предал Равновесие и должен был умереть. Если мы не будем выполнять законы, то окажемся ничем не лучше тех, кого так презрительно и с отвращением называют стихийными обезьянами. Я все сделал правильно… Но как больно… Во имя Равновесия, как больно!.."
Жители одной из многочисленных деревень дрожали от страха – где-то недалеко, в лесу, всю ночь выл монстр.
Џ Непейвода С.Н. (на правах рукописи)
Сайт – "Художники"