– Привет, Аселия! Как там пришелец? Он сейчас с тобой?
– Да, мы направляемся к вам.
– Отменяется. Решено отправить пришельца для обработки информации. ГИК не может настроиться на его биотоки, им трудно управлять. Даю координаты: 5–й радиан, блок Д–112 8–го яруса, 17–й отсек, 9– линия, 4–й уровень. Установка сна уже для пришельца готова. Талариус ждет информацию с его мозга.
– Принято к сведению, Аэстанс.
– А завтра пришельцем займутся Бортифольс и Лейлисси. Тебе нужна помощь, Аселия? Правитель предлагает прислать Эдилия или Миессель.
– Я справлюсь, Аэстанс. Пришелец не представляет опасности. У него замедленные реакции, низкий интеллектуальный уровень, и состояние агрессии отсутствует.
– Тогда до завтра.
Перстень погас.
– Ты, значит, Аселия, – решился заговорить Матвей. – А я тебя Сияной прозвал.
– Я это знаю, – отозвалась спутница, не поворачивая головы.
– Откуда? – удивился Матвей. – Я же вроде не говорил!
– Я знаю все, о чем вы думаете, – бесстрастно отвечала девушка.
– Все, о чем думаю? – Матвей ошарашено уставился на нее. – И ты все мои мысли знаешь? Даже самые тайные? Но я же не могу не думать!
– Все ваши тайные мысли, Матвей, не представляют интереса, так что успокойтесь. Наша платформа. Идемте.
Они ступили на неподвижный у стены тротуарчик, прошли под аркой и спустились по вращающейся винтовой лестнице на несколько ярусов ниже. Вокруг фонтанами взлетали прозрачные мерцающие колонны, перекидные мостики, террасы. У Матвея от всей этой сказочной красоты рябило в глазах и кружилась голова.
– Здесь осторожнее – движущийся полокат! – предупредила спутница, указывая на скользящую у ног ленту пола. – Нам сюда.
Легко сказать – осторожно! Матвей почему–то почти не чувствовал веса своего тела, и ему трудно было даже сохранять равновесие на движущейся ленте, не то что идти по ней. Он казался себе большим мешком, набитым соломой – в детстве они со Степкой кидали такой друг в друга, дурачились.
Эта движущаяся дорога была намного уже и без кресел. Коридор то и дело разветвлялся на боковые туннели – просто лабиринт! И как тут только люди находят свои жилища?
Миновав несколько ответвлений, свернули в один из них, с дверями по стенам. Наконец вышли на неподвижную платформу. Девушка шагнула к одной двери, и дверь эта вдруг послушно въехала в стену.
– Сама открывается! – ахнул Матвей и попятился. – Колдовство!
– Фотоэлементы, – пояснила Сияна на ходу, – Идемте же!
Помещение оказалось совершенно пустое, нежилое, с голыми стенами, не считая небольшого пульта с экраном, от которого Матвей шарахнулся как от черта и чуть не упал, не рассчитав свой облегченный вес.
– Чего это я такой легкий? – недоумевал он. – Невозможно устоять!
– Антигравитация, – опять бросила Сияна непонятное слово, но Матвей не стал уточнять.
Сияна подошла к пульту и стала нажимать какие–то кнопки. Тут же из стен и из пола выдвинулись кресла и столик с двумя узкими бокалами.
– Чудеса! – восторгался Матвей, уже не так пугаясь, попривыкнув. – А что это, в стаканах?
– Попробуйте, – Сияна протянула ему бокал. – Это лойриз, наша основная пища.
Матвей с большими предосторожностями подсел к столику – такое все здесь хрупкое – и взял бокал. Жидкость на вид довольно неприятная – что–то вроде гоголя–моголя из сырых яиц. Не очень аппетитно выглядит, но поесть бы вообще–то не помешало. Набрался мужества и глотнул. Жидкость приятно пощипывала язык, обжигала и холодила одновременно. Голова сразу стала легкой и пустой. Возникшее чувство голода тут же пропало. Даже в сон потянуло. Матвей расслабился, захотелось по–говорить.
– А кто этот, из перстня волшебного? – задал он Сияне мучивший его вопрос. – Муж твой, жених?
– Аэстанс? Нет, мы не элитная пара, – ответила Сияна, почти не притронувшись к еде. – Мы из другой категории людей.
– Это каких же? – опешил Матвей. – Как монахи, не можете жениться, иметь детей?
– Для продолжения рода отбираются лучшие представители, производители потомства. Но это не муж и жена в том смысле, как принято в вашей эпохе. И дети у них не рождаются. Эмбрионы выращиваются искусственно. Элитные пары являются только донорами половых клеток.
Матвей опять почти ничего не понял, но спросил главное, что его волновало:
– А как же любовь?
– Любовь? Имеется ввиду половое влечение, стимул к совокуплению? У нас ничего подобного давно уже не существует. Мы выше всего животного, основанного на инстинктах и рефлексах. Главное – Разум. Люди в прошлом все усложняли и сами создавали себе трудности и проблемы уже самим своим существованием, образом жизни. Чувства, эмоции – это лишняя, ненужная обуза, мешающая, тормозящая развитие и совершенствование Разума. Чем проще – тем совершеннее. Это истина.
– Какого еще разума? – пожал плечами Матвей. – Для чего?
– В этом предназначение человечества.
– А жить когда? Просто жить.
– Тогда человечество никогда не вылезло бы из пещер.
– А зачем ты спасла мою мать? – вдруг спросил Матвей, и глаза его мрачно вспыхнули. – Ты была совсем другой там, в тайге. А сейчас… сейчас ты, мне кажется, ее бы убила, чтоб не мешалась под ногами.
В отстраненных, холодных, как льдинки, глазах девушки на миг мелькнуло удивление, настороженность: а этот пришелец не так уж прост, начинает рассуждать. Он становится опасным.
А Матвей все больше заводился, смелел:
– Ты мне явилась богиней добра и любви, изгоняющей смерть. А сейчас ты сама похожа на вестника смерти. В тебя вселился дьявол!
Матвей вскочил, опрокинув на пол столик с бокалами. От слабого притяжения его откинуло к стене, ноги на миг оторвались от пола. Это привело его в еще больший ужас и ярость, и он закричал в исступлении:
– Верни меня домой, ведьма!
– Поздно, – спокойно изрекла Сияна, даже не шелохнувшись в своем кресле, только ноги ото–двинула от разлитой жидкости на полу. Правда лужа тут же испарилась.
Матвей замер с широко раскрытыми глазами:
– Поздно? Что поздно? Почему?
– Скоро прозвучит Сигнал. Сначала предупреждающий, потом основной. В этот момент все должны находиться в установках сна. Неповиновение – и стирается память с мозга, а провинившийся отправляется в нижние ярусы, для людей низших категорий. Но уже давно не было случая неповиновения Закону. Наш мир строго соблюдает Закон, всегда действует по его правилам. Отклонение от правил, от порядка – это шаг в сторону от совершенствования Разума, это падение в Хаос.
Матвей пытался понять хоть что–то из этой угрожающей речи Сияны, морщил лоб и сосредоточенно сдвигал брови. Что же ему делать теперь? Вот это попал!
И тут раздался пронзительный звук. Матвей запаниковал, стал кидаться из стороны в сторону, пытаясь отыскать пропавшую вдруг дверь и вы–браться наружу, подальше отсюда.
– Выпусти меня! – закричал он. – Что тебе от меня надо?
– Успокойся, Матвей. Это еще не Главный Сигнал. Ты сейчас ляжешь в установку сна и будешь спать.
Из стены выдвинулось ложе. У его изголовья змеями извивались провода с присосками–электродами.
– Вот твоя постель, Матвей, ложись спать, – заговаривала его Сияна. – А завтра ты вернешься домой, в свою тайгу.
Матвей в ужасе отпрянул:
– Я не полезу в этот ящик! Что со мной будет? Для чего здесь эти веревки?
– Ничего не бойся. Установка сна будет считывать информацию памяти с твоего мозга, пока ты будешь спать. Только и всего.
– Для чего? Ты–то в такой ящик не полезешь, небось, а?
– У меня тоже есть установка сна, как и у всех. Мы все отдам накопленную за день информацию через установку сна, отчитываемся за свои мысли и поступки. Это Закон.
– Да плевал я на ваш Закон! Я не ваш! Я сам по себе!