Наконец Сципион возобновил наступление. Он дал приказы испанцам в центре двигаться медленно, а фланги, продемонстрировавшие в Бекуле исключительно высокий уровень строевой подготовки, должны были совершить сложные маневры. Сам Сципион командовал войсками правого крыла, a Луций Марций и пропретор Марк Юний Силан руководили левым. Ливий утверждает, что Сципион послал этим офицерам приказ повторять его маневры, но, судя по всему, они и так уже знали, что должны были делать.
Манипулы Сципиона в трех рядах на правом крыле начали движение направо, сохраняя построение в три колонны. Три манипула, которые формировали головную часть колонн, повернулись затем налево и двинулись прямо на противника. Подразделения, находившиеся сзади, последовали за ними. Движения левого крыла являлись зеркальным отражением маневров правого. Узкие колонны могут двигаться гораздо быстрее, чем ряды с широким фронтом, поскольку солдатам, преодолевая препятствия, гораздо легче держаться шеренгой и им нужно реже останавливаться, чтобы восстановить боевой порядок. Поэтому три колонны приблизились к врагу очень быстро, намного опередив медлительных испанцев в центре. Лишь на сравнительно небольшом расстоянии от линии пунийцев Сципион снова велел своим трем колоннам повернуть направо (левое крыло одновременно совершило такой же маневр) и выстроил их напротив противника так, что они частично перекрывали фланг врага[12]. При этом велиты и конница охватили противника с флангов.
Казалось, Гасдрубал и армия карфагенян словно зачарованные наблюдали за тем, как колонны римлян движутся к ним. Метательные снаряды римских легких пехотинцев и кавалеристов заставили отступить слонов. Испуганные животные понеслись прямо через ряды пунийцев, сея замешательство и панику. Затем римские и италийские войска ринулись в атаку на оба крыла испанских союзников пунийцев. Некоторое время испанцам удавалось сдерживать атаку легионов, но постепенно их оттеснили назад. Римляне, которые с утра позавтракали и имели возможность хорошо подготовиться к битве; оказались более выносливыми. Этому, несомненно, способствовала и обычная тактика постепенно вводить в бой свежие силы из манипулов с принципами и триариями.
Итак, испанцы были постепенно оттеснены, и скоро их отступление превратилось в беспорядочное бегство. На протяжении всего сражения серьезной борьбы в центре не происходило. Наступление союзных войск Сципиона постепенно было остановлено, но при этом они сдерживали ливийцев, и те не могли прийти на помощь своим собственным флангам, не открыв себя для атаки римских войск, находившихся в центре. Когда фланги пунийцев дрогнули, остальная армия также обратилась в бегство.
Гасдрубал напрасно пытался остановить беспорядочное отступление. На некоторое время ему удалось сформировать ненадежный фронт на склонах холма перед своим лагерем, когда римляне остановились у подножия. Возможно, эта остановка была сделана по приказу Сципиона, который продолжал контролировать ход битвы. Когда римляне вновь пошли в наступление, пунийцы тут же пустились в бегство, ища спасения в своем лагере. Наши источники утверждают, что, если бы не внезапная и сильная гроза, римляне бы с легкостью захватили позицию противника. Ночью союзники пунийцев начали дезертировать. Гасдрубал отступил вместе с надежными воинами, но большинство его солдат было взято в плен или убито во время дальнейшего преследования римлянами. Самому Гасдрубалу удалось спастись. Впоследствии он сражался со Сципионом в Африке, но уже без всякого успеха.{55}
Битва при Илипе положила начало успешному изгнанию карфагенян из Испании, и в последующие месяцы весь полуостров был очищен от пунийцев. Самому Сципиону перед отъездом из Испании пришлось столкнуться с бунтом собственных войск и с восстанием некоторых бывших союзников. Но он уже переключил свое внимание на вторжение в Африку.
Сципион вернулся в Рим и был избран консулом на 205 г. до н. э., хотя все еще был слишком молод для этой должности. После этого ему удалось добиться разрешения вторгнуться на родину смертельного врага Рима и получить провинцию Сицилия в качестве базы для этой операции. Такие смелые планы поддерживали далеко не все. Фабий Максим, жизнь которого уже близилась к концу, противился этому шагу — отчасти из-за ревности к славе героя Испании. Также Фабий, вероятно, боялся, что неудачное вторжение в Африку может способствовать восстановлению военной мощи Карфагена, как это произошло в 255 г. до н. э.
Помимо этого, возник скандал с одним из подчиненных Сципиона по имени Племиний, который возглавлял войска, стоявшие в городе Локры. Этот человек не только разграбил город, который должен был защищать, но и еще и умудрился восстановить против себя трибунов, находившихся в его подчинении. Племинию даже пришлось подвергнуть их публичной порке. Поначалу Сципион, вмешавшись, проявил лояльность по отношению к своему подчиненному и поддержал Племиния, который быстро избавился от всех ограничений и казнил трибунов. Но в конце концов жителям Локр удалось отправить в Рим делегацию, которая должна была убедить сенат арестовать Племиния[13].
Воспользовавшись этой неприглядной историей, противники Сципиона в сенате попытались лишить его командования и передать его другому магистрату, но их планам помешала популярность Сципиона среди большинства римских граждан. Доверие римлян оправдалось, так как в новой кампании он продемонстрировал такой же талант и мастерство, как и в Испании. Первым делом он тщательно подготовился к экспедиции. К моменту отплытия из Сицилии в его распоряжении была превосходно обученная и хорошо снабженная армия. В Северной Африке он постоянно оказывался искуснее своих противников и всегда наносил удар в самый нужный момент. Первые две армии, которые были посланы против него, он уничтожил неожиданной ночной атакой. Как и в Новом Карфагене, Сципион очень тщательно собирал информацию о численности противника и его расположении, прежде чем начать атаку. Во время переговоров он включал в состав посольства центурионов и других офицеров, переодетых рабами. Как-то раз одного из центурионов пришлось избить на глазах у карфагенян, чтобы никто не усомнился, что он действительно раб.
В конце концов карфагенянам для борьбы со Сципионом пришлось вызвать из Италии Ганнибала. Два великих полководцев сошлись у Замы в битве, но ни одна сторона не отличилась в этом сражении искусным маневрированием. В итоге римляне одержали победу благодаря своему упорству и численному превосходству в кавалерии.{56}
Сципион вернулся и удостоился великолепного триумфа. Он взял себе имя Африканский в качестве постоянного напоминания о своей победе. Ему было лишь немногим более тридцати лет, и это был пик его карьеры. В 194 г. до н. э. он второй раз стал консулом и повел армию против галльских племен Северной Италии, но в серьезные сражения не вступал.
В 190 г. до н. э. его брату Луцию Корнелию Сципиону, избранному консулом, было поручено командование армией, выступившей против империи Селевкидов Антиоха III. Сципион Африканский отправился с братом в качестве старшего подчиненного или легата (legatus). Присутствие Сципиона имело особое значение еще и потому, что Ганнибал, изгнанный из своего родного Карфагена, нашел убежище при дворе Антиоха и надеялся получить в армии этого правителя важное назначение. В конечном счете карфагенянина поставили во главе части флота Селевкидов.
Сципион был болен и поэтому не участвовал в решающей битве при Магнезии. Возможно, его болезнь была выдумана или преувеличена, чтобы победа в битве принадлежала исключительно Луцию. Также ходили слухи о переговорах с Антиохом относительно возвращения захваченного в плен сына Сципиона Африканского. Тем не менее после того как Сципион и его брат вернулись с этой войны, они оказались в центре нового скандала. Их обвинили в присвоении государственных средств во время кампании. В ответ на обвинения Сципион повел себя с той же самоуверенностью, с которой прежде действовал во время военных кампаний: в суде он разорвал документы своего брата, относящиеся к войне против Селевкидов, вместо того чтобы прочитать их вслух. В другой раз суд над Сципионом происходил в день годовщины битвы при Заме, поэтому он неожиданно объявил о своем намерении совершить жертвоприношение и поблагодарить богов в храмах на Капитолии. Все, за исключением обвинителей и их помощников, последовали за ним, но, несмотря на восторг толпы, обвинения против победителя Ганнибала не были сняты. Кончилось все это тем, что Публий Сципион Африканский покинул Рим и отправился в свою усадьбу в сельской местности, где и остался до конца жизни. Для человека, достигшего столь многого на службе республике, это было печальным финалом.{57}
12
Эти сложные маневры позволили построить легионы так, что гастаты по-прежнему стояли в первом ряду.