В конце концов меч Рейта достал до его шеи.
Остался один мальчик-иллиген. Ирма держала его в кольце льда — ей удавалось только это. А ребёнок всё равно умудрялся атаковать. И очень мощно — Геррет ставил щиты, и от каждого удара те раскалывались.
Все замерли, переглядываясь, — кто поднимет руку на ребёнка? Но генас, помогавший им, избавил всех от необходимости решать этот вопрос.
Глава 2. Пропажи
27 день 3 месяца 524 года новой эпохи
— Милорд, — раздался тихий шёпот, и Эйсгейр вздрогнув проснулся.
Над ним склонился камердинер с маленькой лампадкой.
— Простите, милорд, но вы просили сразу сообщить, если прибудет посыльный из Всесвета. — И показал конверт.
— В такую-то рань? — полусонно пробормотал Эйсгейр, глянув на окно: только начало светать.
Взяв письмо, рыцарь отослал камердинера и принялся читать.
Писала Нирия. Три дня назад Эйсгейр поговорил с ней о бедствующих селениях. Неизвестно как, но встречи с Тунором магистра добилась в тот же день и теперь сообщала: позавчера, двадцать пятого дня третьего месяца, лорд Зандерата отправил пятьсот солдат к Снежным Рощам. Причём согласился и на подкрепление от Всесвета — большую группу наёмников, опытных в хождении по Тёмным Чащам. Распутица, скорее всего, уже закончилась, поэтому через несколько дней, с учётом скорости обозов, они будут у Снежных Рощ.
Эльфы тоже не остались в неведении. Дом Тавеллан тут же поднялся на все свои уши. Миррин был готов бросить все посольские дела и мчаться в Снежные Рощи. И неимоверно страдал, получив запрет из Светлого Леса. Арделор тоже хотела упорхнуть к месту невероятных событий, но и ей не позволили. Заниматься неожиданным открытием отправили других, оставив посла Тавеллан хорошенько оберегать леди Валиссин. В результате у леди испортилось настроение, а у посла — аппетит.
В письме Нирии обнаружилась маленькая приписка, в которой магистр извинялась, что не смогла сообщить обо всём сразу. Кроме того, она написала, что через два дня будет в Эйсстурме и останется в нём на неделю или даже больше. В ответе Эйсгейр не преминул похвалить Нирию за расторопность и пообещал встретиться, если у обоих будет время.
После этого он хотел полежать ещё, но ему не удалось. В коридоре послышался шум и лязг оружия. Пришлось быстро подниматься и облачаться в халат.
— Что там? — спросил Эйсгейр стражей, открыв дверь.
Те пожали плечами, переглядываясь и на всякий случай перехватывая мечи покрепче. Выйдя из комнаты, рыцарь увидел мчащегося к нему полуголого Миррина в сопровождении десятка эльфийских солдат.
— Арделор пропала! Дай мне своих людей.
«Одрин, начальника городской стражи ко мне. Сейчас же!»
Ему Эйсгейр приказал разворачивать поиски. Кроме того, рыцарь решил выделить эльфам бойцов из своей гвардии. Пока собирался отряд, Миррин, взвинченный до предела, успел одеться в то, что принесли его слуги, и рассказать о случившемся.
Пропажу Арделор обнаружила одна из её служанок. Рано утром она пришла приготовить одежду для своей госпожи и помочь ей собраться. Заметила странную тишину — обычно Арделор уже не спала к этому времени, — служанка заглянула в спальню леди Валиссин. Не найдя там никого, она вышла из покоев и спросила стражей, где Арделор. Когда обнаружилось, что никто не видел леди, после того как она пошла спать, эльфы подняли на ноги руководство академии и известили посла Тавеллана.
Миррин взял с собой своих солдат, людей Эйсгейра, и отправился в академию лично.
А рыцарь, уже сидя за столом и уныло ковыряя завтрак, как никогда ощущал собственную ничтожность. Подумать только: он — сильнейший стихийник на Иалоне, а помочь Миррину или самой Арделор ничем не может. Его сила — проклятие первого ранга, а не благословение. Если он пойдёт в академию, то испортит всю работу генасам, ищущим следы. После Эйсгейра ничего нельзя будет разобрать, какая бы сила там ни использовалась. Да и людей он будет зря пугать своим присутствием.
В кабинете Эйсгейр со вздохом взялся за донесения. Только это ему и остаётся делать: сидеть во дворце, читать и перекладывать бумажки. Отдельно ото всех. Ар-вахану на другой лад.
Эйсгейр встряхнулся и заставил себя сосредоточиться на отчётах разведчиков. Часть он прочитал ещё вчера, не заметив ничего хоть немного необычного. Продираться сквозь потоки сведений было нелегко. Виркнуд оказался прав: охват слежки огромен. И ведь до рыцаря доходило только то, что главный разведчик счёл достойным внимания владыки. Подозрительные делишки имелись у всех благородных господ, но не всегда удавалось быстро определить, к чему они относятся: к козням против Светлого Леса или к тому, что находится под юбкой у какой-нибудь леди.
«Надо сужать охват ещё больше», — с досадой думал рыцарь.
Мысли его то и дело отвлекались на пропажу. Как это скажется на отношениях со Светлым Лесом? Он ведь лично обещал, что с головы Арделор и волос не упадёт, и тут такое. Через минуту Эйсгейр со стыдом осознал: о самой женщине он и не подумал. А вдруг её убили? Но кому это нужно? Людям? Или, может, эльфы сами постарались?
Рыцарь снова встряхнулся, отгоняя мысли, совсем бесполезные за неимением каких бы то ни было сведений, и вернулся к донесениям.
В дверь постучали.
— Милорд!
На пороге кабинета показался явно взволнованный Виркнуд.
— Гилрау забрал из тюрьмы двух молодых волчиц и увёз их куда-то! Парни из Эвенрата только что вернулись и доложили.
Эйсгейр нахмурился.
— И больше ничего не узнали?
— Ректор сначала приходил посмотреть на всех. А девочек забрал во второй раз. Увёз в своей повозке. Куда — неизвестно. Да и уже почти никто не помнит об этом. Два месяца ведь прошло, милорд.
— И что он с ними сделал? — пробормотал рыцарь риторический вопрос.
— Кто знает… Я послал волков в Бергнес, только, боюсь, уже поздно.
— И столичная тюрьма просто так отдала заключённых?
— Это же ректор! Он там со всеми важными шишками знакомство водит. Ну, или дал кому взятку. А за оборотнями никто и не следит, что с ними делают. За зверей же считают. Из пойманных уже никого не осталось в тюрьме: кого казнили, кого неизвестно куда дели.
Рыцарь вздохнул: две известные проблемы — ар-вахану и беззаконие среди власть имущих. И если на решение первой ещё можно хоть как-то надеяться, то вот на решение второй…
— И насчёт периамского, милорд. Гилрау говорит на нём. И вроде как ещё немного разбирается в двух-трёх наречиях, но каких именно не удалось выяснить. Об этом мало кто знает, видимо, он старается не слишком афишировать. Или не так давно выучил.
— Значит, Гилрау вполне мог быть тем неизвестным в бергнесском доме солнца… Где сейчас наш ректор?
— В Эвенрате.
— Так, Виркнуд: за Гилрау следить пуще всех. Он, может, и не главный во всём этом, но слишком деятельный. Бергнес прочесать. Как и Королевскую академию и дом ректора в Эвенрате. У Тунора оставь одного парня, на других великих лордах — по двое, на Дайене с Шеланом — тоже. Гилрау — самый важный.
— И король, милорд.
— И король, — вздохнул Эйсгейр.
***
1 день 4 месяца 524 года новой эпохи
Миррина рыцарь увидел только на третий день после пропажи Арделор. Без сна и от тревог тот осунулся и будто постарел.
— Что делать дальше, Эйс? — со вздохом спросил он за завтраком. — Ничего. Совершенно ничего.
— Ведь и раньше пропадали Дети Леса, — осторожно напомнил Эйсгейр. — Многих мы сумели найти.
— Я знаю, но это… Это другое. Раньше оставались хоть какие-то следы. А сейчас… Пятьдесят отборных солдат ни в ухо ногой, как они умудрились проворонить свою госпожу. Ещё и одну из служанок найти не можем.
— Если Арделор из Виркай-тал, так, может, их похитили поэтому?