Я решил развить тему, люблю философские беседы:
— Человек, говоришь, должен быть в коллективе. Как животные в стаде?
— И животному лучше в стаде! — ответил Мирон. — Если ты отверженный, то будешь рабом, у тебя будет суровый господин и острое желание уйти от хозяина. Вот только куда? Одинокого раба поймают и высекут. Ему нужно искать товарищей по беде. Потому сейчас к тебе потянется народ. Ты дал понять, куда и зачем может идти любой обездоленный…
— Не только я. Здесь Александр до меня начал организовывать сопротивление власти.
— Без тебя его попытка могла быть обречена, а с тобой я верю в конечный успех, по крайней мере, постараюсь быть полезным вам в вашей борьбе. Но учтите: власть попытается задавить нас. Введут чрезвычайное положение, соберут войско для подавления мятежа или, как ты сказал, революции.
— И скоро ли это войско прибудет сюда? — поинтересовался я.
— Думаю, через несколько дней. Максимум — через неделю.
— За это время мы многое успеем, — сказал я. — Город Питер захватим.
— Для захвата целого города нужно хорошо организованное войско, — ответил Мирон.
— Народ прибывает, думаю, организуем быстро, — с оптимизмом сказал я. — Сейчас выберем военачальников и вперед.
— Кого будем выбирать? — спросил Мирон.
— Командиров полков и сотен. Из числа тех, кого захочет народ! Вот ты, опытный и смелый воин, тебя послушали на митинге, а теперь должны выбрать командиром.
Мирон не в полной мере согласился с демократической системой армейского устройства:
— Неплохо говоришь, но не надо каждого военачальника избирать. Должен быть более строгий принцип единоначалия. Ты выбран, ты и назначай на основные должности.
— А что скажешь про выборность должностей в армии на основе конкуренции по профессиональным качествам?
— Для армии конкуренция может быть губительной! — не соглашался Мирон.
Я сказал:
— Сформируем для начала три полка временно усеченного состава. Тебя предложу командиром первого! А остальных пусть изберут себе бойцы.
Мирон не стал возражать.
На очередном митинге мое предложение избрать командиров полков голосованием вызвало споры, едва не переходящие в драки. Особенно сильно спорили между собой разбойники, избравшие Сашу атаманом, и недавно прибывшие в лагерь люди.
Мне пришлось вмешаться:
— Хватит спорить! Переходим к прямому назначению командиров. Для начала предлагаю утвердить Мирона предводителем отряда присоединившихся к нам недавно мужчин. Из этого отряда сформируем первый полк. Мирона назначаю его командиром и моим заместителем наряду с атаманом Непомнящим. Голосуйте!
Предложение поддержали.
Так Мирон стал командиром первого полка, я — командующим армией, а атаман Непомнящий — моим первым заместителем.
Затем я сказал:
— Атаман хорошо знает своих людей, он назовет командира второго полка, а третий полк будет формироваться постепенно из прибывающего к нам пополнения. Его командира можно избрать уже сейчас. Пока так. Люди будут прибывать, полки расширяться, потом станут дивизиями. Когда пойдут бои, будем смотреть на проявленную воинами доблесть и смекалку. По этому принципу станем выдвигать в командиры.
Мужики недовольно ворчали, но когда я вынес свое предложение на голосование, подняли руки. Командиром второго полка утвердили Грома. Затем возникли споры по поводу того, кого избрать командиром третьего полка. Проголосовали за молодого мужчину по имени Хорошук.
Во время голосования произошла драка между двумя бойцами.
Раздался крик:
— Да я тебя! — мощный, атлетически сложенный мужчина атаковал худенького, низкорослого парня, похожего на мальчишку. Мужик бил кулаком наотмашь, но его худой противник отклонился от удара, отскочил и плюнул что-то из трубки в шею силача. Тот повалился на землю.
На толстой шее богатыря расплылось фиолетовое пятно. К поверженному мужчине подбежал знахарь Чарли. Он произнес с удивлением:
— В него вонзилась иголочка с ядом, который парализует конечности.
— Временно! — ответил худой парень. — Потом амбал очухается. И будет знать, как на меня нападать!
Мы с Сашей велели худому зайти к нам в шатер.
Атаман спросил:
— Как зовут тебя?
— Трубач.
— Что за кличка такая странная? — опять спросил Александр.
— Так это потому, что я с трубкой своей любимой не расстаюсь.
— Покажи, — велел Александр.
Трубач достал из штанов металлическую трубку с отверстием внутри и сказал:
— Я с нее иголками стреляю.