Командир кавалеристов показал себя не с лучшей стороны, вместо того, чтобы тут же перестроиться, он гнал своих вперед, потому что не сразу понял, что его бойцов заманили в ловушку не по правилам военного искусства.
Атака неприятеля с самого начала не удалась. Войска Лавра стало лихорадить при виде бездарной гибели кавалеристов, в то время как повстанцы обходились почти без потерь, они словно издевались над элитными конниками, давившими у болота друг друга.
Мои бойцы, почти сплошь из простонародья, умело использовали топкость местности и свое оружие. Им удалось блестяще выполнить приказ: сдержать натиск конницы и уничтожить как можно больше всадников.
Неприятель все же стал разворачиваться и перестраиваться. Опять вперед встали уцелевшие в болоте кавалеристы. Но изрядно потрепанный элитный полк с утраченным боевым духом уже не представлял собой единого целого.
Армия Лавра двинулась в обход болота, где ее поджидала новая ловушка, готовая захлопнуться в нужный момент.
Когда перестроившиеся кавалеристы вступили на мост у волчьей ямы, замаскированные бойцы освободительной армии стали кидать зажженные факелы. Деревянное основание моста, промасленное горючей смесью, разом вспыхнуло, мощный огонь охватил лошадей и всадников! Снова истошные вопли горящих животных и людей!
Конники отчаянно старались проскочить мост и еще ожесточеннее пришпоривали коней. Но их ждал очередной неприятный сюрприз: мост заканчивался огромной замаскированной волчьей ямой с острыми кольями и серпами на дне. Кони падали, натыкались на колья. Из пробитых животов животных били фонтанчики крови, а на них сверху тут же падали новые скакуны: ведь оставшаяся конница напирала сзади и то же оказывалась в яме, затаптывая раненых. Кавалерия сгрудилась, окончательно утратила пробивную силу.
Но и это еще не все! Почти в упор в солдат-кавалеристов полетели мушкетные выстрелы и стрелы. Это взялись за дело засадные стрельцы. Потери неприятеля росли, превращая кавалеристов в кровавое месиво. Жутко, но такова война, она не обходится без жертв, пусть даже во имя справедливой цели.
Находившийся в конце кавалеристского полка его командир хотел, было, дать команду повернуть назад, но в его шею впилась стрела. В глазах служивого почти моментально потемнело, а затем чернильные щупальца смерти поволокли сознание вояки в беспросветную преисподнюю. Это помощник Грома, командовавший стрельцами, сразу определил командира и точно поразил его из лука.
Я находился по-прежнему в засаде и в довольном нетерпении потирал руки: конница Лавра почти вся ушла в мясорубку. В отличие от первых боев я перестал сожалеть о гибели людей и думать о том, что сражаюсь с такими же русскими, как и сам. Азарт войны! Оказывается, он есть! Противники превратились для меня в бесовскую рать, которую следует уничтожать.
А Лавр просто ошалел как обложенный по всем правилам медведь. Уж больно слаженно и коварно действовали против него повстанцы. Друг Нитупа предположить не мог, что с самого начала будет все так скверно.
Глава 22
И опять совсем немногим оставшимся в живых кавалеристам пришлось отходить, сожалея о потери своих друзей. Сумятица возросла, передовой кавалеристский полк прекратил свое существование. Но подоспела пехота, часть солдат успели побывать в замаскированной волчьей яме, однако опытные командиры перестроили ряды, а командующий попробовал продолжить атаку в обход ямы.
— Раздавите рабов! — закричал Лавр. — Сомните их как скорлупу ореха.
Я хладнокровно наблюдая за приближением пехотинцев. Мы не спешили. Группировались, старались подпустить нападавших и ударить неожиданно сразу из всех мушкетов.
Стрельцы в редутах хладнокровно смотрели, как к ним приближается противник. Они ждали команды. Как только пехотинцы вышли на убойную позицию, я поднял сигнальный флажок. Стоящий справа сигнальщик повторил это движение, за ним следующий. Послышались оглушительные залпы. Мушкеты с близкого расстояния обливали огнем защитников режима.
Стрельцы вели огонь с помощниками, чтобы не было длительных пауз. Пехотинцы стали падать: Десятки, затем сотни солдат оказались убиты и ранены. Мощный грохот закладывал уши, а затем ненадолго сменялся стонами раненных и искалеченных людей.
Первые ряды пехотинцев в страхе попятились назад, но сзади, как и в случае с кавалерией, на них давили другие воины. Немного поколебавшись, неприятельская волна снова хлынула вперед. Опять мои люди били часто и практически в упор. Помощники стрельцов едва успевали перезаряжать мушкеты. Много, очень много мушкетов и луков со стрелами мне удалось подготовить к бою. Молодые бойцы трудились в поте лица, а старшие воины прицельно поражали противников.