Я перешел в наступление. Мой меч обрушился на кисть соперника, выбил у него оружие. Затем я добил гвардейца. Он так и не узнал, что сражался с вождем восстания.
В это время симпатичная воительница Аленка прикрывала меня сзади, она двинула ногой гвардейца, пытавшегося наброситься на нее, и крикнула мне:
— Зачем ты выскочил? Без тебя справятся.
Да, войско оправилось от шока внезапного нападения и приходило в боевое состояние. Но мне хотелось покомандовать, показать, что я здесь главный.
— Оттесняем гвардейцев, не даем уйти конникам! — заорал я.
В это время Аленка закричала от боли, она, прикрывая меня, получила ранение, пуля из мушкета впилась ей в бедро. Однако девушка с удвоенной силой рубанула мечом и сумела поразить мужика, пытавшегося добраться до меня.
Продолжать командовать мне расхотелось. Я отнес раненую Аленку в самый конец лагеря, в безопасное место. Попросил бойцов срочно найти и прислать к нам Чарли. Целитель осмотрел девушку, наложил на рану повязку с какой-то мазью.
Аленка потеряла много крови, но не настолько, чтобы можно было говорить о серьезной угрозе жизни.
Я был зол. Закричал даже в порыве ярости:
— Пленных не брать!
Милосердие — черта сильных людей, жестокость более свойственна слабым, но и сильные на жестокость могут ответить жестокостью. Вот и мне в тот момент вовсе не хотелось быть милосердным. Но и желание опять вступить в бой после ранения Аленки пропало. Пусть за нас рубятся другие.
Понемногу стало светлеть, ряды гвардейцев сильно поредели. Немногие уцелевшие обратились в бегство. Их лениво преследовали и иногда добивали. Некоторым кавалеристы из правительственной армии удалось уйти в сторону Москвы.
Налет неприятеля стоил нам большого количества пороха, используемого при стрельбе из мушкетов. Погибло и немало бойцов. Все утро мы провели на ногах. И днем не смогли выйти из временного лагеря на Москву, как планировали. Остались в Тушино хоронить убитых, врачевать раненых.
Времени на лечение было мало. Под боком столица. Нужно идти к ней. Но короткий отдых, чтобы немного прийти в себя и остыть от ран, был необходим.
Очередная рубка закончилась. На этот раз она не принесла удовлетворения, бой был выигран благодаря нашему огромному преимуществу в численности. Оказывается, бойцы Нитупа еще могут огрызаться и действовать методами, похожими на те, что использовали мы в начале своих славных побед.
Глава 30
Утром следующего дня освободительная армия продолжила свой поход. Большую часть раненых оставили в Тушино под присмотром местных лекарей, но некоторых, в том числе и Аленку, погрузили на телеги и взяли с собой.
До Москвы совсем не далеко. Я задумчиво ехал во главе войска. Конкретного плана взятия города пока не было. Встанем у стен Кремля, устроим совет, что-нибудь придумаем. Ко мне подъехал Александр Непомнящий. Он сказал:
— Подходим! Там, сразу за поворотом, крепость уже будет видна. Что станем делать? У них стены о-го-го!
Я ответил так:
— Сейчас посмотрим. Расположим войско в удобном месте недалеко от стен и ворот, решим, что делать.
Александр предложил:
— Может, сразу предложим им сдаться. Если они еще не утратили способность соображать, должны принять наш ультиматум. У них бойцов осталось с гулькин нос, а у нас неплохая орава…
Мы выехали из-за поворота. Отсюда, действительно, просматривались ворота в крепость. Они оказались открыты! Никакой охраны не было видно!
— Что это? — удивился я.
— Может, скомандовать быстро идти на штурм? — спросил Александр.
— А если это засада? — ответил я вопросом на вопрос. — Придумали что-то в нашем стиле и заманивают?
Вдруг освободительную армию встретила пальба из мушкетов. От неожиданности я попятился назад. Хотя с такого значительного расстояния сложно было допотопным оружием причинить ущерб. И Александр вытаращил глаза:
— Неужели придумали какую-то ловушку и ждут нас?
Я обратил внимание, что стреляют вверх. А находившиеся на стене у башни люди приветственно машут нам руками и что-то кричат. И из ворот стали выбегать горожане в обычной, невоенной одежде и то же махать нам руками.
Я улыбнулся и успокоил брата:
— Расслабься, все хорошо!