Стук в дверь. Не отец. Отец стучал раз восемь, в то время как остальные всего три.
–Ваше Величество!– мужской голос за дверью,– Вам передали письмо.
–Войдите,– ответила девушка, закрывая книжечку. Что-что, а эти записи не стоило бы видеть даже незнакомцам. Даже краем глаза не стоило, не то чтобы читать. Дверь отворилась, и вошёл стражник. Мужчина кивнул в знак приветствия и протянул Лилии свернутый лист бумаги, обвязанный алой ленточкой. Принцесса невольно подумала, как же сильно Оритт любил красный цвет. Девушка взяла письмо, после чего стражник покинул комнату, закрыв дверь. Лилия осторожно развязала бантик и развернула бумагу, со слезами на глазах всматриваясь в эти неаккуратные буквы.
«Лилия. Не знаю, с чего начать. Я не мастак писать речи, говорить у меня вроде бы как получается лучше, но ты это и так знаешь. Прости меня. Я с самого начала поступал совсем омерзительно, но больше всего мне стыдно за слова, что я сказал тебе в последний раз. Твой отец дважды поставил меня на место. В первый раз, когда я использовал тебя, чтобы продвинуться по службе, а второй, когда оскорбил тебя. Я знал, что ты ждала меня, но не видел смысла навещать, спустив всё на свободное течение обстоятельств. Я не был занят, более того, я занимался такими вещами, о которых позорно рассказывать. Но я делал такие вещи не первый год. Ты просто стала очередным именем в списке. Сейчас это звучит низко, я сам это вижу, когда перечитываю то, что написал. Но ещё более низко, должно быть, звучит то, что я понял свою ошибку, лишь когда лежал там, на улице, лицом на дороге. В какой-то момент я даже подумал, что, если у меня всё же будет дочка, я не хочу, чтобы с ней поступили так же, как я поступил с тобой. И не только с тобой. Его Величество тебя очень любит, я видел это в его глазах. Я же тебя не любил никогда, но не о том речь. Я не должен был с тобой играть, не потому что ты принцесса. Потому что ты ещё ребёнок. Я получил по заслугам. И ты была права, что я негодяй. Не знаю, исправлюсь ли я теперь, но люди быстро не меняются. Мне даже не хватило смелости сказать тебе это в лицо. Я просто хочу проститься с тобой на хорошей ноте. Снова низко звучит, правда? Просто, никогда больше не говори со мной, даже если встретишь. Если увидишь – сделай вид, что не знаешь меня. И прошу, никогда не связывайся с такими, как я. Прости меня за всё. Оритт».
Лилия зажмурилась, глотая ком в горле. На губах искривлённая улыбка. Девушка прижала лист бумаги к груди и опустила голову, проваливаясь в мысли. Принцесса уже давно поняла, что всё кончено, но плакать вынудило не это. Часть её была счастлива от осознания, что хоть Оритт и был отвратительным человеком, но он попросил прощения. Он раскаялся, а это означало только одно: Лилия любила негодяя, но в этом негодяе всё же было хоть что-то хорошее. Лишь это грело душу сейчас, когда все записи о первой любви отправлялись в отдельный ящик в столе. Лилия никогда не забудет этого мужчину. Он лгал, но его ложь привела к выводам, насколько это приятно ощущать, что рядом есть человек, которому ты нужен, несмотря ни на что. «Благодарю тебя, папа!».
85 лет, 55 день
Дом на окраине Зелёного Рая. Четверо молодых людей сидели в кругу на полу перед большой горящей лампой, медленно вдыхая дым тлеющей арагвы. Огонёк жёг свечу, а вместе с ней и маленький шарик галлюциногенной шаманской травы. Лилия вместе с двумя подругами и одним другом отдыхала после долгого дня. Хотя, слово «отдыхала» принцессе не совсем подходило. Лилия так и не вернулась к учёбе, а обязанностей на ней никаких не было. Все её друзья уже давно начали осваивать профессии, Нэд вообще перестал посещать такие вечерние встречи, но Лилия не желала выходить из возраста «всё хочу, всё попробую». Восемнадцать лет для Лилии стали временем удовольствий. Алкоголь, арагва, да и что там говорить, даже встречи с парнями не были для неё чем-то противозаконным. Опыт с Изма оставил свой отпечаток, но не тот, которого хотел Ройдфорд. Лилия перестала всерьёз относиться к отношениям и перешла на мимолётные встречи. Что даже казалось удивительным, Нэд продолжал получать отказ, в то время как принцесса не брезговала довольно многими ухажёрами. Арчибальд отдалился от дочери сам, потому что все разговоры и вправду перестали иметь для неё значение, а поступки Лилии заставляли его стыдиться её. Правитель мог простить дочери многое, да и развлечения не запрещал, просто закрыв на них глаза, но не мог смириться с тем, что она стала вести себя столь недостойно. Казалось бы, всё это угнетало недолго, ко всему привыкаешь, но не когда дело касается любимой дочери. Арчибальд, равно, как и всегда, закрывался в работе и развлечениях с новой любовницей. Ирина занималась воспитанием своих маленьких детей, ей было не до бессмысленного поиска Лилии по городу. Ближе к восемнадцатилетию Лилии Арчибальд вообще сказал страже, чтобы докладывали только в случае, если дочь попадёт в беду. Остальные обыденные новости его перестали интересовать. Если точнее, они причиняли ему боль. Когда Ройдфорд защитил Лилию от позора три года назад, думал, что её научит жизнь, но нет. Пережив страдание от расставания с Изма, Лилия стала такой же, как он. Встречи ради удовольствия, не больше. Этому ли учил и хотел от неё отец? Нет. Но здесь ничего не поделать.