Фредерик вспомнил их вчерашний с сестрой разговор. Он, Гемма, Ансельм и гномы гуляли по лесу и собирали молодые луковицы гладилистника. Волшебница несла в руках корзинку, которую у неё все норовил отнять Магнум.
– А где Флоренс? – в сотый раз за день спросил Феррум, плюхаясь на кочку мха и пожимая под себя короткие пухлые ножки в резиновых калошах.
По весенней погоде Гемма переодела гномов в шерстяные балахоны и холщевые штанишки.
– Флоренс на небе, – ответила волшебница Ферруму, отдавая Магнуму вожделенную корзинку с луковицами.
– Почему она не возвращается оттуда? – спросил гном, надув губы.
– Потому что оттуда не возвращаются, – ласково ответила Гемма.
Ансельм поднял Магнума на руки и усадил себе на шею.
– Пойдем, надерем коры для вечернего чая, – сказал нетронутый, уводя гнома подальше от волшебницы.
– Как ты терпишь это? – спросил Фредерик, подходя к задумавшейся сестре.
– Я не терплю это, – покачала головой Гемма.
Её серые большие глаза смотрели с таким непривычным и незнакомым волшебнику смирением, тихим, как озерная гладь ранним утром.
– Она ждала весну, и весна пришла, – продолжала Гемма, с мягкой улыбкой окидывая просыпавшийся от зимней спячки лес. – Они разминулись буквально на несколько минут.
– Тебе не больно думать о ней? – тихо спросил Фредерик, срывая и сминая тонкими пальцами высокую травинку.
– Больно, – кивнула Гемма, и слезы блеснули в уголках серых глаз. – Но эта боль неотделима от радости. Никогда еще мое сердце не испытывало столько радости и столько счастья. Я говорила Флоренс, что её любовь защищает меня. Но теперь, когда я люблю сама, мне просто нечего бояться. Я вижу этот мир. Я, наконец-то, вижу этот мир так четко и ясно, и в нем совершенно нет никакой опасности. Он полон любви, моей любви. Ничто не дарит такого ощущения безопасности, как любовь в собственном сердце.
Фредерик подумал о том, что сердце его сестры стало зрячим. А цена за зрячее сердце всегда велика. Черное платье Геммы говорило о том, насколько велика цена, но, несмотря на траурный цвет, Фредерик должен был признать: никогда еще Гемма не выглядела такой живой и открытой, словно проснувшейся.
Гемма опустила голову. Волшебник тронул её за локоть.
– Я не успела сказать ей это, – посмотрела брату в глаза Гемма. – Не успела поблагодарить за самый ценный дар. Я не успела сделать для неё ничего.
Фредерик провел рукой по темным локонам сестры.
– Ты сделала для нее все, Гемма! Ты сделала для неё то же самое, что и она для тебя! Потому что нет ничего другого столь ценного, что ты можешь сделать для человека, как пробудить в его сердце любовь.
И теперь он бежал домой, думая о том, что у Геммы появился шанс рассказать Флоренс обо всем.
Волшебница никому не говорила о своем намерении, но ни Фредерику, ни Ансельму не нужны были слова, чтобы понять её чувства. Они все видели во взгляде женщины. Потому что рядом со смирением в лучистых серых глазах Геммы поселилась неумолимая решимость. И Гемма ждала только соответствующего момента.
– Лестница! – прокричал Фредерик, влетая в дом. – Лестница!
Дверь со стуком ударилась о стену. Феррум и Магнум, визжа, подскочили на ноги и заносились по кухне. Кошка выгнула спину дугой и зашипела. И только Гемма застыла с заварным чайником в руках, глядя на брата.
– Лестница! – выдохнул Фредерик, тяжело дыша после быстрого бега.
Гемма в прострации поставила чайник на стол и растерянно оглянулась. Взгляд её бегал по стенам и полкам, ни на чем не останавливаясь.
– Мне надо переодеться, – обронила волшебница и скрылась в своей комнате.
– Мы идем на небо! – верещал Магнум.
– Плакала твоя борода! – вторил ему Феррум. – Ох, и поджаримся мы!
– Шлем! Надо взять шлем для кошки! – воскликнул Магнум и полез под лавку.
– Сборы в самом разгаре? – спросил у Фредерика появившийся на пороге Ансельм.
Нетронутый заслонил могучей фигурой проем двери, уперев локоть в косяк.
– Кошке, судя по всему, не отвертеться, – усмехнулся Фредерик, наблюдая за тем, как Магнум барахтался под лавкой в паутине, пытаясь выудить маленький чугунный шлем, который в прошлый раз они все-таки достали из шкафа Геммы для кошки.
Не выдержав того, что гном весь перепачкался, но не оставлял своего занятия, волшебник вытащил Магнума, отряхнул от паутины и поднял на руки.
– Никому не отвертеться, – согласился Ансельм.
В этот момент из комнаты вышла Гемма.
Она была в белом платье. Вновь. На этот раз с голубыми васильками, которые так любила Флоренс.
Волшебница взволнованно посмотрела на брата и на нетронутого. Но сильно поволноваться ей не дали. Феррум собрался уже нырнуть под лавку вместо Магнума, и Гемма в последний момент схватила его за руку.