А потом она увидела впереди рыцаря. На коне. В плаще и джинсах. Без глаз. Джинсы внушали ей доверие. И может, все бы обошлось, если бы гномы на ее руках не завопили как резаные:
– Нетронутый! Нам конец! Беги! Беги! Спасай нас!
Флоренс беспомощно раскрыла рот, не веря в то, что ей опять придется сдавать стометровку, когда сил уже совсем не осталось. Она медленно развернулась и… упала на колени. Девушка не могла пошевелиться, она совсем не чувствовала своих ног.
Ансельм спрыгнул с коня и подбежал к ней.
– Прячьтесь, – обессиленно произнесла Флоренс гномам и прижала их к себе.
Они уткнулись детскими личиками ей в куртку, прикрывая свои седые головы пухлыми ручонками.
Ансельм опустился перед Флоренс на одно колено.
– Не трогай их, пожалуйста, – прошептала она.
Флоренс смотрела рыцарю в джинсах в лицо и не видела там угрозы. Ее инстинкты говорили, что мужчина не причинит им вреда. Но она не могла заглянуть ему в глаза и увидеть там подтверждение его добрых намерений. Глаз-то у рыцаря не было.
Она почувствовала, как шевелит пальцами ног. Значит, и бежать, наверное, сможет. Флоренс склонила голову. И со стороны выглядела так, будто была готова принять любую свою судьбу.
Ансельм аккуратно, чтобы не спугнуть ее, поднял руку. Он хотел погладить ее по голове. Но в этот момент Флоренс вскочила и, что было силы ударила его в грудь ногой. Ансельм опрокинулся навзничь, а Флоренс побежала по направлению к лошади.
– Держитесь крепче! – крикнула она гномам. – Сейчас мама покатает вас на пони!
А в следующее мгновение она опять рухнула на землю. Малыши покатились по земле, словно яблоки.
– Да что это такое? – возмущалась Флоренс прямо в лицо уже склонившемуся над ней Ансельму.
В этот раз она лежала на спине и не могла пошевелить даже рукой.
Нетронутый сел рядом на траву и расхохотался. Он смеялся и смеялся, утирая скулы так, будто на них были слезы. Гномы остались сидеть там, где их выбросило в траву из объятий Флоренс. Они вели себя на удивление тихо, и только с опаской посматривали на Ансельма.
– Сколько новичков я привел, но такое вижу в первый раз, – произнес, наконец, Ансельм.
Как только Флоренс услышала его голос, ей тут же стало очень стыдно за свое поведение. Больше всего за то, что она ударила его в грудь. Как она могла ударить его? Того, в чьем голосе слышалось такое умиротворение. И не только умиротворение. Флоренс захлопала зелеными глазами. Это не могло быть правдой.
Но судя по всему Ансельм и не думал обижаться. Он продолжал улыбаться:
– Фермеру наверняка тоже досталось, – говорил нетронутый, поглядывая на девушку.
– Он это заслужил, – резко ответила Флоренс, поднимаясь. – Он хотел нас убить.
– Вас убьешь, – продолжал веселиться Ансельм.
– Ты спас нас? – спросила Флоренс, повернувшись к нетронутому.
Листва застряла в его волосах, и сейчас девушке вдруг нестерпимо захотелось провести рукой по его пшеничным вихрам, по заросшей щетиной щеке. А сердце вдруг наполнилось болью от чувства вины. Она ударила этого человека. Насилие по отношению к нему показалось сейчас Флоренс кощунством. В груди вдруг возникло ощущение, будто кто-то схватил ее за сердце, натягивая и выкручивая артерии. Флоренс прижала руку к солнечному сплетению в безуспешной попытке унять эту боль. Еще секунду, и ей казалось, она закашляет кровью.
– Прости меня, – выдавила Фло хрипло.
И тут же она почувствовала, как ей стало легче. Будто отпустило.
– Прости меня, пожалуйста. Я сожалею.
Каждое слово она выговаривала с трудом, потому что приходилось его подбирать. Словно в душе ее заиграл неведомый инструмент, и слова, что она произносила, должны были теперь быть созвучными этому инструменту. Но прислушиваться к тому, как он играет, было мукой и счастьем одновременно.
– Что это? – прохрипела Флоренс. – Что ты делаешь со мной?
– Это не я, – покачал головой Ансельм. – Это твоя душа. Это то, что она на самом деле чувствует, когда ты отворачиваешься от светлых чувств к человеку. Просто здесь в Поднебесье другие эмоции не заслоняют эту истину. Твоя душа хочет любить меня. Не мешай ей.
Он встал перед Флоренс и протянул ей руку.
– Пойдем, я отвезу тебя в замок. Отвезу вас в замок, – добавил он, посмотрев на гномов.
Такими покладистыми и тихими их Флоренс еще не видела. Она рассмеялась. А потом, подавилась собственным смехом, когда ставшим уже привычным движением ощупала шею и не нашла там кольца.
– Что случилось? – обернулся Ансельм.
Он уже шел к мирно пасущемуся неподалеку коню.