– Прости меня, – произнесла Флоренс с усилием, обращаясь исключительно к нетронутому. – Что, и поругаться на тебя нельзя? – спросила она с наигранным возмущением, потому что, видимо, только такое возмущение в его сторону было не опасно для жизни.
– Можно, – рассмеялся Ансельм. – Сколько угодно. Но только не позволяй обиде проникать в душу. И тогда можно. Иначе твоя душа опять воспротивится.
– Я поняла, – Флоренс поморщилась. – Когда мы уже приедем? – спросила она, оглядываясь по сторонам.
Они стояли на лесной тропе. Высоченные сосны смыкали свои ветви высоко над их головами. Флоренс совсем не заметила того момента, когда они въехали в лес. Самого леса Флоренс тоже, если честно, не видела. Были холмы. Потом деревня. Леса не было.
– Ты проголодалась? – спросил Ансельм.
– Ты что, и в мой желудок тоже смотришь? – воскликнула Флоренс, пристально следя за тем, чтобы чувствовать по отношению к странному безглазому мужчине перед собой только хорошее.
И у нее получилось. Воспоминания о спазмах в груди были еще совсем свежи в памяти.
Ансельм мгновение пытался понять смысл ее слов, а потом рассмеялся.
– Нет, только в душу.
– Договорились! Так нам еще далеко?
– Далеко – недалеко, - раздалось бурчание гномов. – Раскомандовался тут. Мы, может, тоже голодные.
Флоренс сощурила глаза. Только этого еще не хватало.
– Эй, вы там, на галерке! – прикрикнула она на них.
И крика оказалось достаточно, чтобы гномы вновь притихли. Только слышался их шепот:
– Галерка?
– А что такое галерка?
Флоренс требовательно посмотрела на нетронутого.
– Мы почти приехали, – опять смутился он.
На самом деле Ансельм не привык к такому тону и обращению. И сейчас ему было интересно. Как же она будет дальше себя вести? Как будет балансировать на грани претензий к нему и выказывания своего раздражения? А то, что в ее душе необъятное море раздражения, высокомерия, ощущения своей правоты, это Ансельм видел прекрасно. И только живая боль, которая жгла душу Флоренс огнем, позволяла той не просто оставаться в живых, но еще и устремляться к Закону. Устремляться в степени, достаточной для пребывания в Поднебесье.
– А замок-то ничего так, – снисходительно заметила Флоренс, когда Ансельм остановил лошадь около приземистой хижины, стоящей на отшибе деревни.
– Нам надо покормить гномов, – сказал Ансельм, отвязывая двух ворчунов, которые последние полчаса только и делали, что ныли. – Иначе они просто умрут с голоду. Появиться на глаза бакалавру они осмелятся еще не скоро, и, соответственно, не скоро смогут поесть.
– А чем они так провинились? – не поняла Флоренс.
– Заходи в дом, я все объясню за завтраком.
– Ансельм? – услышала Флоренс молодой женский голос из комнаты, когда они все вместе вошли, и за ними хлопнула входная дверь.
– Гемма, доброе утро! – радостно отозвался нетронутый. – Я привел к тебе гостей!
Флоренс приподняла брови, ожидая появления хозяйки, и, самое главное, ее реакции на «гостей». Она сама была бы просто «счастлива» таким посетителям. Да еще с утра пораньше.
На пороге маленькой кухни появилась невысокая женщина в изысканном платье. С красивыми длинными волосами. При виде ее каштановых кудрей, ниспадающих до поясницы, брови Флоренс заняли еще более высокое положение на лбу.
– Вот это – женщина! – ткнул пальцем в направлении хозяйки один из гномов.
Устав с ним спорить, Флоренс просто одарила его предупреждающим взглядом, и тот умолк, гордо отвернув голову.
Женщина сложила руки на подоле и выжидающе смотрела на гостей. Точнее, даже не на гостей, а на Ансельма. Она ждала объяснений.
– Гемма, покорми нас пожалуйста, – произнес он, бережно поднимая на руки ближайшего к нему гнома.
– Вас, – сделала ударение на этом слове Гемма, – внезапно больше, чем обычно. – Кто это с тобой?
Она направилась к печи. Когда Гемма проходила мимо Флоренс, та успела уловить скрытую в уголках ее губ улыбку.
«Значит, нас все-таки покормят», – отметила про себя девушка.
– Это неудавшиеся проводники и… - Ансельм запнулся.
Он знал, что Гемма очень ждала появления нового жителя Поднебесья. Чтобы посмотреть, кто придет на место Фредерика.
– Я сейчас накрою на стол, – произнесла Гемма, все поняв.
Она повернулась к гостям и сдержанно улыбнулась. Флоренс почувствовала настороженность в том единственном коротком взгляде, который Гемма бросила на нее.
Хозяйка достала из печи котелок с кашей, разложила на столе деревянную посуду, и все приступили к трапезе.
Гномы не разговаривали, но треск за их ушами был слышен лучше любой болтовни.