Нетронутый стал сдержанно утирать лицо, а когда он поднял голову, перед ним уже никого не было.
– А где Ансельм? – спросила Флоренс, когда они все вместе пришли домой.
Фредерик выглядел лучше, чем в экспериментаторской, но по внешнему виду призрака было заметно, что его что-то сильно беспокоит.
Он оставил вопрос девушки без ответа, начав плавать по комнате туда-сюда, как самое настоящее приведение.
– Да что с тобой случилось? – спросила брата Гемма, подойдя к нему.
– Я думал, – ответил Фредерик, не поднимая на неё глаз и не останавливаясь.
Флоренс только повела бровью, стараясь удержаться от колкости.
– Я видел Селену и Прозерпину, – продолжил Фредерик.
– Прозерпине идут красные волосы? – спросила Фло. – Теперь их можно будет различать.
– Девочек прозектора? – зачем-то уточнила Гемма, совершенно не понимавшая, почему этот вопрос так беспокоит брата.
– Далеко не девочек, – сказал призрак и остановился, глядя на сестру тяжелым взглядом. – Скорее, девиц.
Волшебница безмолвно ахнула и невольно отступила назад.
– Что происходит? – не поняла Фло. – Они начали расти?
Фредерик продолжал смотреть на Гемму, словно девушки не было в комнате. Затем он соизволил повернуться к ней:
– Скажи мне, как звали жену прозектора?
– Мартина, – ответила Флоренс.
Призрак покачал головой. Его бледное вытянутое лицо сейчас выглядело в высшей степени пораженным.
– Но… – начала Гемма.
– Вот тебе и но, – оборвал он её, отворачиваясь к окну.
– Получается, они любят друг друга? – спросила Флоренс, опускаясь от испытываемого потрясения на стул.
Фредерик посмотрел на неё ледяным взором. И девушка поняла, что он боялся этой мысли, как огня.
В следующую секунду, ворча и пытаясь оттолкнуть друг друга в дверном проеме, на кухню ввалились гномы. Прямо перед ними прошмыгнула кошка.
– Началось, – застонал призрак, закатывая глаза.
Гемма села рядом с девушкой. Она молчала, обдумывая сказанное братом. Молчала, глядя то в стол, то на Флоренс.
Фло вытянулась, как по струнке, когда поняла, о чем может думать волшебница.
– А чего ты так сердишься? – спросила девушка призрака. – Какая тебе разница?
– Мне как раз есть разница! – ответил Фредерик со злостью в голосе.
Карие глаза призрака гневно горели, выделяясь на бледном аристократическом лице, как две черные дыры.
«Если глаза – зеркало души, – подумала Фло, отводя взгляд, – как ему должно быть тяжело, носить такую черноту в своей душе».
– Сядьте спокойно и не шумите! – строго бросила девушка носящимся по кухне гномам. Разговаривать в таком шуме было просто невозможно.
– Тебе придется быть сильной, – насмешливо произнес Фредерик.
И Флоренс, как всегда, в перепалках с призраком, отреагировала на его тон, не вдумываясь в слова. В ней заговорил дух противоречия.
– Ну, уж нет, – воскликнула она. – Сильным всегда достается больше всех. Сильных бросают, потому что они сильные. Потому что они не будут прыгать из окна или кидаться под поезд. Они будут карабкаться и из последних сил пытаться наладить свою жизнь. Увольте. Это, конечно, прекрасное человеческое качество, но…
В этот момент Флоренс осеклась. Она почувствовала на своем бедре ладонь Геммы. И слова застряли в горле. Фло понимала, что это всего лишь жест поддержки и утешения, но ничего не могла с собой поделать. Гемма гладила её рукой по бедру. Медленно, едва заметно. Флоренс ощущала настойчивое желание впасть в анабиоз и застыть в таком состоянии на веки вечные. Все существо девушки вмиг наполнилось головокружительным трепетом. Она едва дышала.
Если бы подобное произошло с ней раньше, дома, Флоренс бы знала, что делать. Потому что обе участницы отдавали бы себе отчет в происходящем. Что делать с женщиной, которая не подозревает о власти своего прикосновения?
– Так вот почему она тебя бросила? – догадался Фредерик.
Он стоял у окна, заложив руки за спину, и смотрел на девушку, словно прокурор.
Но Фло не могла ответить ему, боясь даже звуком потревожить переполняющее её счастье.
– Да что с тобой? – резко спросил Фредерик.
Стол скрывал от него происходящее. Если бы призрак видел руку своей сестры на бедре у Флоренс, он бы пришел в ярость.
То ли его окрик испугал Гемму, то ли заставил её прийти в себя, но она убрала свою ладонь, возвращая Флоренс способность говорить.
– Нет, не поэтому, – грустно произнесла девушка. – Она не любила меня.
Но, видимо, сегодня Закон благоволил всем Мартинам, Мартинам, а заодно и Флоренс: Гемма убрала свою ладонь только для того, чтобы взять девушку за руку.