«Многие погибнут», – вспоминала девушка слова Бартомиу, глядя как кружатся в воздухе редкие снежинки, пронзаемые лучами солнечного света, словно золотыми стрелами.
Утро было великолепным. Мягкий, ласковый свет струился с неба сквозь истончившуюся облачную ткань молочной белизны. Снег таял, окруженный рассеянным теплом. Повсюду чувствовалось наступление весны.
Флоренс смотрела, как срывались крупные прозрачные капли с ледяных сосулек, коими был увешан край еще заснеженной крыши их низенького домишки.
Совсем рядом слышалось щебетание птиц, веселое и звонкое.
Девушка вспомнила, как вчера спрашивала у Геммы:
– Неужели она придет? Неужели она на самом деле придет? Весна?
– Ты ждешь её? – спрашивала её в ответ волшебница.
– Всем сердцем, – отвечала Флоренс, глядя в смеющиеся серые глаза Геммы.
– Тогда она придет.
– Когда-то моя страдающая душа была бесценна, – раздался рядом голос выплывшего из небытия Фредерика.
Флоренс посмотрела на него.
– Сегодня бесценна твоя любящая душа. Бесценна настолько, что мы все идем сражаться, чтобы защитить её. Но когда-то, когда-то давно, моя душа тоже была бесценна. И я вставал на Чашу, чтобы подарить её миру. И мир принимал мой дар.
Фредерик смотрел прямо перед собой. Его взгляд принадлежал сейчас верхушкам сосен, которые подпирали облака, наполненные солнечным светом, словно тот был жидким, как вода, и облака провисали под его тяжестью.
– Пришло время платить по счетам, – произнес он. – Платить за свои ошибки.
– Что? – воскликнула Фло своим обыкновенным не верящим ни чему тоном. – Ну уж нет, увольте! Я слишком много ошибалась, – безапелляционно заявила она. Девушка тоже любовалась сейчас взмывающими к небесам королевскими соснами. – Я предпочту прощать ошибки другим, чем платить за свои. Так ведь можно и не расплатиться.
Фредерик повернулся к ней. На бледном изящном лице призрака появилась улыбка.
– О чем вы тут шепчетесь? – спросила их вышедшая из дома Гемма.
– О расплате, – ответил сестре призрак.
Волшебница повела бровью.
– Не рано? – она улыбалась. Улыбалась так безмятежно, словно не должна была сейчас идти в бой.
– В самый раз, – ответил ей Ансельм, вставая между Геммой и Флоренс и обнимая их за плечи.
– В самый раз, – эхом повторила его слова Фло, став вдруг задумчивой.
Им оставалось открыть дверь в свой дом, и они очутились бы на одной из границ, где должно было произойти сражение. Все двери всех домов Поднебесья вели сегодня в это место.
Но в этот момент в лесу среди деревьев появилась… Аделаида.
Призрак, теперь Флоренс знала это, медленно и величаво приближался к четверке друзей.
Остановившись перед ними, женщина обвела ласковым взглядом всех четверых. Её большие темно-карие глаза смотрели с материнской любовью.
– Ваше Величество, – каждый склонился в почтительном приветствии.
Когда Флоренс подняла голову, то увидела, что королева-мать смотрела именно на неё.
– Я жду тебя, дитя моё, – произнесла Аделаида и, приблизившись, поцеловала Флоренс в лоб. – Следуй Закону в своем сердце, он спасет тебя от погибели.
От этих слов у всех мурашки побежали по спине.
– Я жду вас всех, дети мои, – добавила Аделаида.
Затем она по очереди поцеловала в лоб Гемму, Ансельма и Фредерика. Гордый призрак вслед за сестрой и нетронутым покорно подставил лоб.
– А теперь идите в дом, чтобы попрощаться с ним, – продолжала королева. – Потому что вы вернетесь не все.
Четверо переглянулись. И в глазах каждого, как и в лице Ансельма, помимо возникшего сомнения, читалась решимость отдать свою жизнь ради спасения другого.
Флоренс посмотрела на волшебницу, думая об одном: что бы ни случилось, она будет рядом с Геммой, чтобы защитить её. Гемма должна вернуться живой и невредимой. Что бы ни случилось.
Когда они вновь обернулись на королеву, той уже не было.
В молчании друзья вернулись в дом.
– Железяки мои, – сказала Флоренс, опускаясь перед гномами на колени и беря их на руки.
Голос её прозвучал тише, чем обычно. А радость в нем граничила с нежностью.
Девушка закрыла глаза и сделала то, чего никогда раньше не делала: она поцеловала Феррума и Магнума в лысые, обрамленные короткими седыми волосами, макушки.
– Чего это ты? – тут же возмутился один, брезгливо утирая маленькой ладошкой голову.
– Она поцеловала тебя, глупое создание! – заворчал другой. – Мог бы быть доволен.
Флоренс рассмеялась сквозь совершенно не к месту навернувшиеся на глаза слезы.
– Ну что, мы идем? – по-деловому продолжил Феррум, спрыгивая на пол и доставая из-под табурета кольчугу, круглый металлический шлем и короткий меч.
– Далеко ли вы собрались? – удивилась девушка, опуская руки на талию. – И где вы все это взяли?
– В шкафу Геммы, – ответил Магнум, пытаясь нацепить на себя блестящий доспех. – Мы тоже пойдем сражаться.
– Вы будете прекрасно путаться под ногами врагов, – смеясь, согласилась Флоренс. – А где доспехи для кошки? Вы же не пойдете без неё?
Феррум исподлобья посмотрел на девушку, и та поняла, что её слова задели гнома до глубины души.
На самом деле Флоренс сама была невероятно тронута их желанием идти и сражаться с воинами той стороны. Потому что, если честно, девушка не предполагала в гномах такой самоотверженности.
Фло беспомощно посмотрела на Ансельма. Тот покачал бородатой головой.
– Скорее одевайтесь! – сказала Гемма, решительно подходя к ним. – Берите мечи. Мы поставим вас охранять переход. Будете сторожить дверь, и если хоть один враг появится на пороге, бросайтесь на него со всей силой, на которую только способны.
– Мы будем охранять переход! – радостно завопил Магнум.
– Переход! – вторил ему Феррум. – И шлем для кошки!
Флоренс благодарно взглянула на Гемму.
Фредерик закатил глаза.
Затем они все вместе вышли в сени.
Никогда еще девушка так внимательно не смотрела на маленькую металлическую ручку и на вертикальную полоску света, которая становилась все шире.
На границе между мирами было туманно. То ли Флоренс с друзьями появились раньше всех, то ли все не планировали появляться одновременно, но четверо волшебников были одни. Под ногами зеленела трава, а кругом стоял густой, белесый туман.
– Ух! Бодрит! – сказала Фло, размахивая руками.
Её пробирала дрожь.
Девушка улыбалась, пытаясь за внешней бравадой скрыть внутреннее волнение.
Гемма взяла её за руку, прислушиваясь к вязкой, забиравшейся под кожу тишине.
Тут из тумана прямо перед ними показалось лицо. Это был Ноэль.
– Ничего себе, армия! – присвистнул денди, полностью выходя из мглы.
Он окинул четверых веселым взглядом, капризно приподнимая ломаную бровь.
Обычно Флоренс бросала Ноэлю что-нибудь пренебрежительное в ответ, но сейчас она молчала. Как молчали и остальные.
Они явились сюда не для разговоров.
– Задумали кровавую бойню? – по-прежнему весело спросил денди. – Что ж, вот он я!
И франт прыгнул к девушке, оттягивая шелковый платок и подставляя ей свою белую шею.
– Хочешь свернуть, хочешь? – блеснул он холодными, голубыми глазами.
Фло почувствовала, как к горлу подступила тошнота. Во всем теле появилась предательская слабость.
Они пришли сюда убить Ноэля. Сделав это сейчас, можно спасти столько жизней, избежать стольких жертв.
Преодолевая головокружение, Флоренс потянулась за коротким мечом на бедре, который она вчера выклянчила у Бартомиу. Его рукоятка была сделана из мрамора лимонного цвета, прям как платье Геммы. Украшена рукоять была нежными сапфирами в форме василька. Под цвет глаз волшебницы, если она накидывала на плечи голубой меховой плащ. Флоренс сама поразилась своей сентиментальности, но она сражалась за Гемму и хотела нести её образ с собой. На всякий случай.
Ансельм оказался проворнее девушки. Молниеносным движением нетронутый схватил Ноэля за горло и стал душить. Одной рукой. Глаза денди полезли из орбит, словно наружу вырывался весь лед его души. Он захрипел, вцепившись в руку Ансельма, на которой от напряжения надулись вены.