Да, вполне могло статься, что сейчас он искренен; но мы знакомы всего несколько часов, почти ничего друг о друге не знаем. Слишком мы разные, чтобы из этого знакомства могло выйти что-то серьёзное и более-менее продолжительное. Сейчас мужчиной двигало скорее любопытство и чувство новизны, необычности происходящего, но подобное очень быстро проходит. Да, даже если я привяжусь или, хуже того, влюблюсь в него, я всё это переживу, — я вообще довольно крепкое и живучее существо, — но зачем дополнительно мучить себя? Проще не доводить до подобного, а распрощаться сейчас.
— Может, лучше ты высадишь меня на какой-нибудь станции? — неуверенно уточнила я. — И спокойно полетишь домой.
— Этого не будет, — с каким-то противоестественным спокойствием, без малейшей интонации, возразил он.
— Я уже большая девочка, я буду вести себя хорошо, — то, что должно было быть ироничной улыбкой, под пристальным взглядом мужчины скисло в какую-то кривую и довольно жалкую гримасу.
— Я отвезу тебя туда, куда ты скажешь, — терпеливо повторил он. — Но одну я тебя там не оставлю.
— Вань, прекрати, это же глупо, — нахмурилась я, опуская взгляд. — У тебя что, дел поважнее нет, кроме как со мной нянчиться? Я правда благодарна тебе за то, что ты вытащил меня из тюрьмы, но… на этом мы в расчёте. Я не хочу чувствовать себя обязанной тебе.
— Не чувствуй, — невозмутимо пожал он плечами. — Твоего согласия мне на это не требуется, равно как и одобрения. Ты даже можешь очень активно протестовать, только это всё равно не поможет.
— Ты всегда такой упрямый? — тяжело вздохнула я.
— Мне есть, чему у тебя поучиться в этом вопросе, — хмыкнул Барс, подаваясь вперёд.
Двигался он плавно и неторопливо. Наверное, если бы я постаралась, я бы успела увернуться, отстраниться, возможно — даже ударить. Но я не шелохнулась, и оказалась в его объятьях. Сильная ладонь опять обхватила моё лицо, вынуждая поднять взгляд.
— Почему ты не хочешь дать мне хотя бы один шанс? Ты согласилась рискнуть жизнью, чтобы помочь мне на Гайтаре, ради довольно призрачной надежды выбраться оттуда. Ты храбрая, решительная, сильная, — а сейчас почему-то пытаешься сбежать. Я чем угодно готов поклясться, что никогда тебя не обижу и не сделаю тебе больно, буду…
— Да не в этом дело, — оборвала я. — А во мне. Мы с тобой из разных миров, зачем тебе бывшая уголовница и убийца? Не надо портить себе жизнь. Я никак не могу понять, зачем я тебе нужна? Найди себе хорошую добрую домашнюю девочку, с ней ты будешь…
— Как ты думаешь, у меня было много женщин? — перебил он моё бормотание.
— Кхм, — от такого вопроса я опешила и даже почти взяла себя в руки. — Думаю, более чем! А к чему…
— Неужели ты думаешь, что я не способен отличить минутное увлечение от чего-то гораздо большего? — усмехнулся он. — Были увлечения, были влюблённости, разные эмоции были; сейчас всё совершенно иначе. И я не намерен тебя терять, даже если ты будешь очень на этом настаивать. Не хочу добрую и домашнюю девочку, хочу колючую и злую дикую кошку.
— А если я не хочу? — мрачно уточнила я.
— Если бы ты действительно очень не хотела, ты бы со мной сейчас не разговаривала, — он одарил меня своей обыкновенной лучезарной улыбкой. — Ты позволяешь себя обнимать, трогать, пытаешься уговорить то ли меня, то ли себя. И при этом не предпринимаешь никаких решительных попыток освободиться. Значит, шансы у меня всё-таки есть, и неплохие. Мне почему-то кажется, что ты ничего не имеешь против, просто боишься. А даже если это не так, и ты в самом деле настолько спокойно безразлична, насколько хочешь показать, — на этих словах он склонился ещё ближе, губами почти касаясь моих губ. — Правила этой игры я знаю очень хорошо, и с удовольствием с тобой в неё сыграю. Тем слаще в итоге будет победа, — его дыхание пахло кофе и мятой и слегка щекотало теплом мою кожу.
Я чувствовала себя ошарашенной и совершенно деморализованной таким поведением мужчины. Понимала, что он делает, как он это делает и почему я так на него реагирую. Он соблазнял меня, прямо и откровенно, без всякой двусмысленности, и явно был полон стремления так или иначе добиться своего. Более того, он ясно давал понять, что желания его не ограничиваются постелью, а простираются гораздо дальше. И мне всё сложнее было убеждать себя, что движет им любопытство.
Мало того, что я никогда даже предположить не могла, что окажусь в подобной ситуации, и не имела представления, что делать. Я к тому же окончательно запуталась в собственных ощущениях, и уже сама не понимала, чего именно я хочу, а чего — опасаюсь. Очень странно было ощутить себя жертвой, которую аккуратно и планомерно загоняют в расставленную ловушку. А уж тот факт, что ощущение это было почти приятным, будоражило кровь азартом и будило какие-то непонятные мне самой стремления и желания, и вовсе не укладывался ни в какие рамки.
— А проиграть не боишься? — всё-таки сумела уточнить я. Вот только лучше бы промолчала! Голос дрогнул, с головой выдавая моё волнение, а появившаяся на губах мужчины удовлетворённая улыбка дала понять, что моя промашка не осталась незамеченной.
— Проигрыш — это лишь повод для мобилизации и перегруппировки сил. А если считать, что на нём всё заканчивается… зачем тогда вообще играть? — едва ощутимо мазнув по моей щеке кончиком носа, он со смешком отстранился, выпуская меня из рук. Испытанному в этот момент разочарованию я даже не удивилась. Неужели в самом деле начинаю привыкать? — И всё-таки, куда тебя доставить? — полюбопытствовал мужчина, садясь в единственное кресло.
— Я не ожидала так быстро покинуть эту гостеприимную планету, — я пожала плечами, с радостью цепляясь за возможность сменить тему. — Так что об этом пока не думала.
— Ладно, оставим на некоторое время тему Земли. Значит, я запускаю обратный маршрут через ту же станцию дозаправки, до неё у тебя будет почти четверо суток. Если за это время не определишься, придётся лететь со мной.
— В крайнем случае, у вас же регулярно ходит пассажирский транспорт, — задумчиво согласилась я. Барсик выразительно хмыкнул, но никак не прокомментировал моё заявление.
— Договорились. В сумке вещи, которые у тебя изъяли при аресте, и я позволил себе наглость прикупить тебе кое-что из одежды, посмотри в шкафу в ванной. Не знаю, насколько угадал с размером, но вообще на глазомер никогда не жаловался.
— Спасибо, — промолчать и не поблагодарить за эту заботу и предусмотрительность было бы просто свинством с моей стороны. Мужчина был прав; больше всего мне сейчас хотелось сменить тюремный серый комбинезон на что-нибудь менее… безликое.
Ванная действительно оказалась скорее полноценной ванной, чем санблоком, какие обычно присутствовали на космических кораблях. Но я даже не удивилась; слишком уж хорошо она вписывалась в остальной интерьер.
В обещанный шкаф заглядывала с опаской: после всего случившегося я ожидала от землянина любой подставы. Однако после ревизии впору было рассыпаться в извинениях; мужчина действительно прикупил «кое-что», а не «незнамо что в безумных количествах». Леггинсы вроде моих тренировочных, несколько футболок разных цветов и удобные полуспортивные штаны. Серые.
Бросив взгляд на собственный комбинезон, очень схожий с ними и фасоном, и оттенком, я решительно выгребла с полки тренировочные штаны и белую футболку. И с иронией подумала, что сейчас, наверное, и на юбку бы согласилась, лишь бы избавиться от ощущения тюремной формы. Пожалуй, не скоро я смогу смотреть с симпатией на привычную с детства одежду.
Давно я не испытывала удовольствия, соизмеримого с окатившим меня в момент отправки тюремного комбинезона в утилизатор. Казалось бы, не так уж много времени прошло, а я успела люто возненавидеть не окружавших меня там людей и даже не старшего брата Барсика, отправившего меня в тюрьму, а одежду.