– То есть у нас численный перевес в три раза, – подытожил капитан Петров. Он сидел прямо, положив ладони на стол. – Теперь по вооружению.
С места встал толстый свободовец:
– Разведка сказала, что у них хорошие штурмовые винтовки и пулеметы. И наверняка еще что-нибудь припасено. Или в любой момент подвезут на катерах. А у нас на складе и у ребят в основном «калаши». Мы, конечно, подсобрали кое-что. Не люблю хвастаться, но подсобрали, есть чем порадовать – спасибо Курильщику, кстати.
– Конкретнее, – перебил Петров.
– Я и говорю, есть чем порадовать, – продолжал зампотех. – У нас что есть? На каждого по автомату точно. У многих пистолеты. Мы снарядили целый взвод гранатометами. У нас пять ПКМ и два «Печенега». Гранаты, – он издал короткий смешок, толстые щеки его затряслись, – в ассортименте…
Лидер «Долга» поднялся, бугристое лицо его побледнело, так что бритый подбородок стал отливать синевой.
– У нас что сегодня, балаган? – Он с силой хлопнул ладонью по столу. – А ну отставить шуточки! Докладываем по форме!
Свободовцы зашевелились. Зампотех залился краской. Умник поднялся на своей стороне стола:
– Василич, мы же договаривались без придирок к форме…
– Ну так и говорите нормально, без придуривания! – одернул и его капитан. – Дальше.
Зампотех пошевелил алыми пухлыми губами, вспоминая, и вяло забубнил:
– Пять ящиков «фенюш», то есть Ф-1, четырнадцать РГО и десять РГН, ящик противотанковых Сидорович отгрузил. Выстрелов на все стволы не хватает, но если учесть, что кто-то будет заряжать гранатометы, к пулеметам заряды нести – разберемся.
Петров слушал так, будто у него зуб болел. «Долг» и «Свобода» вынужденно объединились, но принципиально не изменились, поэтому взаимодействовать им было трудно.
– Разберемся? – задушенным голосом переспросил он зампотеха. Неровное лицо налилось кровью, даже кожа между кустиками волос побагровела.
Сидящие за столом долговцы вытянулись, свободовцы притихли. Умник снял очки и начал нервно их протирать рукавом водолазки. Рукав был растянут. «Видимо, – подумал Цыган, – капитан «Свободы» в момент напряжения частенько забывает про клетчатый платок, которым обычно пользуется для этих целей». Ему стало даже жалко штабных, вынужденных терпеть взрывной характер капитана Петрова.
А тот продолжал раскаляться. От головы чуть не пар шел, еще немного – и на ней можно будет жарить яичницу.
– Разберемся! – бушевал капитан «Долга». – Безобразие! По форме отвечать так и не научились, так хоть говорите по существу! Что ты мне про ящики толкуешь? Ты мне конкретно, по делу ответь, какой у тебя план и сможешь ли ты вооружить бойцов соответственно плану? Вот для чего я тебя позвал! Последний отряд «Долга» на подходе, наступление на носу, а у нас еще не выработан генеральный план! Сколько можно? Пятое совещание штаба, и нет ни одного толкового предложения! И разведка не способна предоставить разведданные! Начальнику разведки выговор и два наряда вне очереди! Сортир драить отправлю! Всех отправлю драить сортир! Вы у меня унитазы языком вылизывать будете! С утра до вечера! А теперь еще зампотыл притащил на совещание какого-то ублюдка, который субординации не соблюдает и вообще на хрен сдался!
Начальники отрядов и взводов сидели с опущенными глазами, но тут дружно посмотрели на Цыгана. Тот лучезарно улыбнулся, поднялся и подошел к столу. Петров от такой наглости чуть не задохнулся.
Цыган выхватил из толстых пальцев зампотеха ручку, которую тот лихорадочно крутил, иногда покусывая, и ткнул в карту.
– Я эту местность знаю, бывал в том Страхолесье. Вы, товарищи сталкеры, не тем занимаетесь. Если ваш Протасов укрепился так, как говорит разведка, то фиг вы его оттуда выбьете. Вам нужен план? Извольте. Самое разумное будет взять маленький отряд, человек пять-семь, бесшумно подобраться со стороны Могильника и по-тихому уничтожить генерала. – Говоря, он чертил ручкой по карте.
Петров тяжело дышал, густая краснота его лица доходила местами до черноты. Цыган даже забеспокоился, не приключится ли с лидером «Долга» инфаркт какой-нибудь.