И семейные связи, да. Тётушкой я её называю отчасти шутейно, но как ещё называть единоутробную сестру жены папеньки? Пусть будет ma tante. Но более интересны свекровь Марии, прокурор Центрального района, и свекор — полковник Невидимого Фронта. В жизни пригодится.
— Что, будем тётушку утверждать? — сказала Ольга. — Заместителем главного редактора?
— Можно и утвердить, — согласилась Надежда.
Заместителем — это в нашей власти. А вот захоти мы посадить Марию Самойлову на должность Пантеры или Лисы — не сможем. Это уже номенклатурные должности, их утверждают в обкоме партии и согласуют с ЦК комсомола, чьим органом является «Поиск». Журнал наш не частная лавочка, хотя и основан на мои деньги, призовые за матч с Фишером. И живет нашими трудами. Но хозяин — государство. И помнить об этом нужно всегда.
— Когда? — спросила меня Ольга.
— Что — когда? — уточнил я.
— Когда тётушка станет моим заместителем?
— Может, к Новому Году? — предложил я.
— Прямо сейчас, да хоть вот завтра, — сказала Лиса. — Ничего не нужно откладывать. Жизнь коротка.
Проголосовали. Я оказался в меньшинстве.
— Значит, решено, — сказала Ольга, и, пересев за другой стол, отпечатала приказ. Слепым десятипальцевым методом. Научилась.
— Дооформим завтра, а пока поговорим о проблемах, — сказала она, вытащив из машинки бумагу и положив ее в красную папку.
— Каких проблемах, вы же сказали — всё хорошо.
— Общих проблемах. Которые тётушка Мария («Просто Мария», вставила Лиса) решить не сможет. Которые, похоже, вообще не решить, но нужно думать, как жить дальше.
— Не томите, выкладывайте!
— Пока мы мокли под дождем в далёком Багио, было принято постановление политбюро ЦеКа «О возрастании роли партийной печати в свете дальнейшего совершенствования партийного руководства».
— И?
— Помимо прочего, постановление предусматривает увеличение тиражей партийных изданий на двадцать процентов. Прежде всего это касается «Правды», «Партийной жизни», «Коммуниста» и «Блокнота агитатора».
— Значит, увеличение тиражей, — попытался обозначить суть я. — За счёт чего?
— Угадай с трех раз.
— Это неинтересно.
— Тогда с одного.
— Отобрать у Мишки и отдать Гришке.
— Именно. Всем литературным, литературно-художественным, научно-художественным и прочим журналам от слова «худо» предписано сократить объемы на двадцать процентов.
— Вот так взять и сократить?
Ольга взяла бумажку и прочитала:
— «За счёт исключения маловыразительных, низкохудожественных произведений и полного недопущения произведений, прославляющих капиталистический образ жизни и несовместимых с советской идеологией, сократить объемы изданий на двадцать процентов».
— Очень любопытно, — сказал я.
— Это не всё, — сменила Ольгу Надежда. — Объём сокращается, но стоимость номера — ура-ура! — остается прежней.
— Это означает…
— Мы связались с редакцией «Вокруг Света». С восьмидесяти четырех страниц перейдут на шестьдесят восемь, аккурат минус двадцать процентов. А цена прежняя. И для них, и для нас, и для всех причастных это означает, что прибыль возрастёт. Теоретически. Меньший объём — меньше расходов, меньше расходов — больше доходов. Наш тираж полностью разберут, факт. Число подписчиков не уменьшится. Так что мошна не пострадает.
— Но радости у вас маловато.
— Во-первых, сократить номер на двадцать процентов — это признать, что в «Поиске» публиковались прежде и публикуются сейчас эти самые маловыразительные, низкохудожественые произведения. Не говоря уж о произведениях, прославляющих капиталистический образ жизни, — сказала Ольга.
— А признав это, мы даем в руки противников серьёзный аргумент по пересмотру и редакционной политики, и редакционного состава. Попросту — ослабляем свои позиции. Отберут у нас журнал с формулировкой «в связи с публикациями произведений, несовместимых с советской идеологией», — добавила Надежда.
— Да где ж они найдут у нас такие произведения?
— А никто искать и не станет, это же не суд с прокурором и адвокатом. Доказательства не нужны. Причина увольнения — длительное отсутствие на рабочем месте, из-за чего и допущены ошибки. Либо, как все, работайте с восьми до семнадцати, а в заграницы катайтесь в отпуск, либо меняйте место работы. Что-то вроде этого.