Мечта, которая сбылась!
Но и это не всё!
Каждый делегат получил приглашение уже в промтоварные магазины, мы, чернозёмцы, в сорок седьмой. И там совершенно свободно (по приглашению) делегат мог купить нижнее бельё, чулки и носки, рубашку, складной японский зонтик и фотоаппарат «Зенит Е» с объективом «Гелиос». Девушкам фотоаппарат вроде бы и ни к чему, большой, тяжелый, но некоторые брали. У кого были деньги, конечно. Всё-таки сто рублей — сумма немалая.
Так что улыбки на лицах были искренними, а отказ от спиртного для большинства не казался чрезмерной платой за пребывание в райских кущах. «Райскими кущами» назвала нашу жизнь в Москве передовая доярка Елена. Между прочим, награжденная орденом Трудового Красного Знамени.
В нашей делегации орденоносцев было трое: доярка Елена Максимова, комбайнёр Пётр Николаев («Знак Почёта»), и я. По указанию девушки Наташи мы все были при орденах, такой, значит, порядок во время Съезда. Ольга носила лауреатский значок, а остальные обходились особыми комсомольскими значками. Ничего, ордена — дело наживное.
Всех наших чернозёмских делегатов я узнал только в Москве, дома встречаться, к примеру, с той же Еленой не доводилось. А вот Лиса и Пантера знали всех коротко, не раз и не два виделись в райкомах. Они активные, Лиса и Пантера.
Мы, понятно, и талоны на питание, и подарочные билеты в книжный отдали старосте нашей делегации, Ангелине, старшей пионервожатой нашей школы, тоже избранной на съезд. Распорядится по своему разумению. Нам они ни к чему, мы — зажравшиеся. То есть для других — у Чижика, мол, своя квартира, Оля живет у отца, а Надя — с ней вместе. А доступ к книгам у нас неплохой, мы же и сами в Союзе Писателей, Надя и Ольга. А Чижик книги читает по обязанности, он — первый читатель «Поиска».
Поверили, нет, но талоны и пригласительные билеты взяли.
Такое внимание, такое обилие подарков ещё и потому, что съезд на самом деле проходит в режиме экономии. Не парадокс. Просто сначала планировали созвать съезд в апреле, а в октябре отпраздновать шестидесятилетие комсомола. А потом решили совместить, не два всесоюзных мероприятия, а одно. Отсюда и экономия, большая экономия.
Двадцать седьмого приветствие от лица Андропова и всего Центрального Комитета партии зачитал Черненко, а затем долго-долго шли приветствия от участников и гостей съезда. Однотипные. «Я удостоилась великой чести услышать речь товарища Юрия Владимировича Андропова, а сейчас и самой выступить на нашем съезде…», и так далее. Ну, правильно. Удостоилась. Четыре минуты на самой главной трибуне страны. Одни пионеры порадовали, показав себя достойной сменой.
Двадцать восьмого с отчетным докладом выступал Пастухов, первый секретарь Московского горкома комсомола. За отсутствием Тяжельникова, да. Тяжельников теперь в Румынии. В докладе Тяжельников не упоминался ни разу. Тон был обычный — сделано немало, но нужно работать ещё лучше, ещё активнее. После Пастухова пошли выступление делегатов, но я их не слышал: меня Севастьянов пригласил в Центр Управления Полетом. Космонавты на орбите уж очень хотят поговорить со мной.
Записка в Президиум, просьбу космонавтов уважили, и Севастьянов на «Чайке» отвёз меня в ЦУП, Центр Управления Полётами.
— А у тебя машина есть, Миша? — спросил он по дороге.
— Нет, Виталий Иванович. Сейчас нет.
— Что так? Трудно купить, тебе, чемпиону?
— Купить нетрудно. Но у меня была машина, «ЗИМ», да недавно самосвал выехал на встречку внезапно. Теперь машины нет.
— А сам-то?
— Совершил маневр расхождения, но не полностью. Четыре ребра треснули, заживают. А «ЗИМ» побило сильнее, заднюю часть практически всмятку.
— И что? — Севастьянов явно любил слушать, а не говорить.
— Купил его, «ЗИМ», один увлекающийся человек, умеющий кашу из топора сварить. Он и машину восстановит, со временем. Возможно. А я куплю что-нибудь другое. Вот эта «Чайка», Виталий Иванович, твоя? — после Багио мы с Виталием Ивановичем на «ты», почти как однополчане.
— Нет, служебная. У меня «Волга», двадцать первая. Сначала был «Москвич», четыреста восьмой, а после первого полёта поменял на «Волгу», и привык. Бегает хорошо, просторная, послушная, от добра добра не ищу. А «Чайка» — это у Терешковой. Белая, одна такая на страну. Увидишь, знай — Валентина едет.