Но я решил, что чемпионат в Тбилиси будет для меня последним. Пусть другие покоряют эту вершину, с меня довольно. Нет, я не зарекаюсь, всякое может случиться, но — сколько можно? Суворов перешёл через Альпы — честь и слава полководцу и его армии, но если бы он совершал это каждый год, туда-сюда, туда-сюда? Такие походы нам не нужны!
Я и сейчас не без сомнений, нужно ли это мне? Но решил, что пять — красивое число, школьное. Это пятый мой чемпионат, почему бы не стать пятикратным чемпионом? Во всяком случае, стоит попытаться.
— Вы, Михаил Владленович, обращайтесь, если что понадобится. Чем сможем, поможем, а невозможного для нас мало, — на прощание сказал Анатолий Анатольевич, передавая меня в заботливые руки персонала корпуса.
Третий корпус сродни «Интуристу» — рассчитан на зарубежных гостей, и персонал здесь работает особый, трижды проверенный. Кто работает, а кто и служит, да. Запросто сюда не возьмут, нечего и надеяться. Иметь минимум трехлетний стаж работы в санаториях, но не абы какой, а — безупречный. В Интуристе всё должно быть прекрасно — внешность, манеры, речь и мысли. Вот всё это на меня и обрушилось, и то, что я не иностранец, а соотечественник, никого не смутило: простых соотечественников тут нет, а с непростым следует вести себя с удвоенным радушием, они, непростые, все ходы-выходы знают.
И потому я, отдохнув после заселения полчасика, то есть разобрав содержимое чемоданов и посидев на диване, пошел на приём к врачу. Ну, очень просили. Вы, говорят, Михаил Владленович, прибыли к нам всего на две недели, и потому дня терять не стоит: доктор вас осмотрит, назначит нужные процедуры, и прямо сегодня вы к ним и приступите, наполняя организм кавказским здоровьем.
А я что, я не против.
Доктор, типичный Айболит довоенного времени — очки в роговой оправе, бородка, одет в длинный, почти до пола, халат, на голове шапочка с красным крестом, — выслушал меня деревянной трубочкой, выстукал сухими тонкими, но сильными пальцами, а молоточком- по коленкам и локтям. Медсестричка лет тридцати, миловидная, но скромная, измерила вес, рост, артериальное давление и сделала ЭКГ.
— Ну, что вам, батенька, сказать… На вид вы почти здоровы. Определенные признаки переутомления, тем не менее, налицо. Отдыхать следует больше, отдыхать! Это будет главным вашим лекарством — отдых! Гуляйте, но без излишеств. Первые три дня — спускайтесь до нарзанной галереи, пройдитесь по первому маршруту, а обратно — поднимайтесь автобусом, шестым. Через три дня привыкнете, и будете уже и обратно пешком, а через неделю покажитесь, посмотрим.
И вот я шагаю вниз, вниз и вниз, в новом шерстяном спортивном костюме цвета вечернего неба, с небольшой буквой «Д» на груди, и большой — на спине. Динамовский, да, «Динамо» заботится обо мне. На голове — спортивная динамовская же шапочка с помпоном, на ногах теннисные туфли, французские, на руках — спортивные перчатки мягкой кожи, итальянские. Сразу видно — наш, советский, но не чужд веяниям мировой спортивной моды.
Иду быстро, греюсь изнутри, морозец в минус восемь стоять не велит. Обычно в это время температура плюсовая, но северный ветер нагнал стужи, приходится приспосабливаться.
Народ же больше идет вверх, навстречу — и поодиночке, и парами, и большими организованными группами. «Здесь тренируются мастера спорта, олимпийцы» — слышу речь экскурсовода.
А я до сих пор не заслуженный мастер спорта. Обычно шахматистам ЗМС дают за чемпиона мира, порой и раньше. А мне нет. Годят. Верно, ждут, когда я попрошу. А я не прошу. Главный динамовец говорил, что документы все поданы, но спорткомитет странно тормозит. К Новому Году утвердят непременно, заверил он меня. А я нисколько не волнуюсь. Значком больше, значком меньше — какая мне разница? О причине я догадываюсь, тут и догадываться нечего, причина в моих миллионах, которые я не тороплюсь передать стране, но, право, если на одну чашу весов положить три миллиона долларов США, а на другую — знак ЗМС, что перевесит, можно и не гадать. Конечно, звание ЗМС гораздо ценнее любых миллионов. Миллион у советского человека вообще вызывает неприятие до отвращения: «Ходишь в турпоход? Да! Хочешь миллион? Нет!» Какие же умные, правдивые, искренние люди сочинили эту замечательную песню!