Обратно мы шли шагом бодрым и веселым, выказывая окружающим радость от пребывания в знаменитом месте.
— И что с тем гусаром? — спросила Пантера, ничуть не запыхавшись.
— Ничего. Упал и упал. Несчастный случай. Там и табличка есть: «К краю обрыва не подходить!», снимающая ответственность с администрации парка.
— А ограду поставить, заборчик — не судьба?
— Во-первых, на ограду нет денег, — начал я.
— Понятно, дальше можешь не продолжать.
— Нет денег, — всё же продолжил я. — Это же Кавказ, его не огородишь. Во-вторых, это надо Берлинскую Стену ставить, потому что маленькая культурная оградка нашего человека не остановит, напротив, в ней он увидит вызов — и непременно полезет преодолевать. И, в третьих, именно там, возможно, и поставят. Но выглядеть будет ужасно, только представьте.
— После обеда сходим и представим.
Вернулись в санаторий в расчётное время. Девочки проверили мои показатели — пульс, давление. Остались довольны. На середину февраля назначена защита, вернее, две защиты. Ольга будет защищаться в совете Первого Медицинского, Надежда — в институте Лесгафта. Ольга делает упор на роль питания, Надежда — на роль физической подготовки. Нет, я не единственный объект исследования, есть и «Школа Ч», и другие подопытные, но я — козырный туз в этой колоде. И девочкам очень хочется, чтобы я сыграл в Тбилиси получше. Не посрамил себя, не выдал, не дискредитировал разработанные методики.
Сам не хочу.
Переоделись. Держим фасон, да.
Во время обеда Ольга как бы невзначай положила на стол буклетик музея Ярошенко. Генерал промолчал, но видно было — доволен.
Обсуждали новость: Советский Союз объявил о новой мирной инициативе. В целях изучения космоса на благо всего человечества, в рамках развития программы «Интеркосмос» подписан договор с Ливией о строительстве международного космодрома. На территории Ливии.
— Весь год в космосе вместе с нашими летали космонавты братских стран, ну ладно, это понятно. Но космодром? Это же и сборочные цеха, и подъездные пути, и много чего ещё. Наверное, в миллиарды обойдется, — сыграл простака я. Да и не сыграл, действительно ведь — миллиарды.
— Близость к экватору дорогого стоит, — ответил генерал. — Байконур на широте сорок пять градусов, а в Ливии можно и у тропика стартовать. Ракета сможет поднять больше груза за счет центробежной силы, особенно на экваториальную орбиту. Геостационарную, — выказал знание предмета генерал.
— Разве что так, — согласился я.
— Комплексное развитие. Ирригационные системы, космодром, дороги — это же нужно охранять. Значит, военные базы всех видов — авиация, наземные войска, флот. Ливия станет доминировать в Северной Африке. Вернее, Ливия и Советский Союз, — поделился стратегическими сведениями генерал.
— Опять непредвиденные расходы, — вздохнул я.
— Друзья обходятся недёшево, — согласился генерал. — Но на друзьях не экономят.
И он посмотрел на восьмерых корейцев.
— Для милого дружка и серёжку из ушка, — поддакнул я. Но вздохнул вдругорядь.
Ну да, ну да. На друзьях не. На своих будем экономить. Как и прежде.
Мне, конечно, жаловаться грех. Но сокурсники, с которыми держу связь, пишут всякое. Разъехались по стране, работают — и пишут. Не все, человек пятнадцать. Но и этого довольно. Пишут, что неладно что-то в датском королевстве. Любой пустяк становится проблемой. Буквально пустяк: лампочки, стиральный порошок, лезвия для бритья, батарейки для радиоприемника, реактивы для фотодела, зубные щетки, гуталин… Смешно, да не до смеха. И с продуктами напряжёнка. Особенно с детскими. Особенно в Поволжье.
Куда всё делось? Планы перевыполняются, трудовой энтузиазм хлещет через край, хлеборобы сдают хлеб в огромном количестве, а в магазинах пустовато. Народ, понятно, едет в Москву. Не только из Тульщины, Рязанщины и Владимирщины, но даже из Поволжья. За лезвиями для бритв едут, за детским питанием, за рибоксином. За всем. И москвичам стало не хватать. Москвичи-то работают, пока приезжие разметают с прилавков всё, что видят. И ведь не по лампочке берут, не по упаковке «Малыша», а сколько могут унести. Народ в провинции крепкий, не смотри, что неказист с виду. А после работы уставший москвич заходит в магазин за сосисками — ан, нету. Кончились. Понятно, ситуацию выправляют. Больше и больше мяса везут на московские сосисочные заводы. Но чем больше везут мяса в Москву, тем больше провинциалов едут за ним уже не только из Орловщины и Смоленщины, но даже из Челябинщины.
Заколдованный круг какой-то.
Однако в санатории с продуктами хорошо. Даже очень хорошо. Третий корпус, это вам не студенческая столовая.